Последний человек

Я жаждал настоящего дела вместо мальчишеских проделок; я лихорадочно желал что-то совершить. Товарищей я начал избегать и вскоре утратил их. Они достигли возраста, когда должны были избрать главное занятие их жизни; мне, отверженному, никто его не готовил, и я стоял на распутье. Старики уже указывали на меня как на пагубный пример; молодые дивились мне как существу, непохожему на них. Я возненавидел их и, что было пределом падения, возненавидел и себя. Я продолжал свои свирепые забавы, но готов был презирать их. Я упорствовал в борьбе с цивилизованным обществом и вместе с тем желал принадлежать к нему.

Снова и снова вспоминая рассказы матери о прежней жизни моего отца, я перебирал немногие оставшиеся после него памятки; они свидетельствовали о более изящной жизни, нем та, какую я видел в хижинах нашего горного края. Но ничто в них не указывало мне пути к иной, более счастливой доле. Отец мой водился со знатью, однако мне было известно, что она пренебрегла им. Имя короля — того, к кому отец обратил свою предсмертную мольбу и кто безжалостно ее презрел, — это имя означало для меня бессердечие, несправедливость и вызывало мою ненависть. Я был рожден для чего-то более высокого, чем тогдашняя моя доля. И я решил возвыситься; но в моем искаженном представлении это не означало возвыситься нравственно, и, мечтая, я не сдерживал себя нравственной уздой. Я словно стоял на вершине; у ног моих клубилось море зла; словно в стремительный поток, я готов был ринуться туда и, несмотря на все препятствия, достичь цели. Но тут в судьбу мою вмешалось нечто новое, и бурный поток сменился тихим ручейком, огибающим луга.

Глава вторая

Я жил вдали от шумных городов, и только слабые отзвуки вестей о войнах и политических переменах достигали нашего горного края. Между тем в годы моего детства в Англии происходили важные события. В 2073 году последний ее король — тот, кто дружил с моим отцом, — уступая просьбам и уговорам подданных, отрекся от престола, и Англия стала республикой. Свергнутому монарху были оставлены большие поместья; он получил титул графа Виндзорскою, а также Виндзорский, прежде королевский, замок со всеми прилегающими к нему владениями²¹. Вскоре за тем он скончался, оставив двоих детей — сына и дочь.

Бывшая королева, в девичестве принцесса Австрийская, долго заставляла своего супруга противиться велениям времени. Она была надменной и бесстрашной, любила власть и презирала того, кто позволил лишить себя короны. Единственно ради детей согласилась она остаться в республиканской стране. Овдовев, графиня Виндзорская посвятила все старания воспитанию своего сына Адриана, второго графа Виндзорского, в желаемом ею духе; он должен был с молоком матери впитать твердую решимость вернуть себе утраченный трон. Адриану было теперь пятнадцать лег. Он учился с большим прилежанием, был щедро одарен и не по летам начитан; ходили слухи, будто наперекор намерениям матери он склонялся к республиканским убеждениям²². Однако надменная графиня Виндзорская никому не доверяла секретов семейного воспитания. Адриан рос в одиночестве, лишенный общества сверстников подобавшего ему ранга. Неизвестные причины побудили теперь мать отпустить сына от себя; мы узнали, что он должен приехать в Камберленд. Это решение графини Виндзорской толковалось на тысячу ладов, и, скорее всего, превратно. Известно было лишь одно: благородный отпрыск свергнутой династии скоро прибудет к нам.

В Улсуотере его семье принадлежали замок и большое поместье. Был там и обширный парк, разбитый с большим вкусом и богатый дичью. Мне часто случалось производить в нем опустошения; это было тем легче, что угодья охранялись плохо. Когда приезд юного графа Виндзорского в Камберленд оказался делом решенным, здесь появились рабочие, чтобы должным образом приготовить замок и все поместье для его приема. Покоям вернули прежнее великолепие; парк, приведенный в порядок, стали охранять особенно тщательно.

Эти известия привели меня в крайнее волнение. Они будили воспоминания об обидах и рождали жажду мести. Я не мог заниматься обычными делами и позабыл все, что было задумано. Я словно начал новую жизнь, и ничего доброго она не сулила. «Вот она — решающая схватка, — думал я. — Его торжественно встретят там, куда мой родитель бежал в отчаянии; он увидит, что несчастные дети, завещанные его царственному отцу в тщетной надежде на его милосердие, влачат жизнь нищих. — Я не сомневался, что и вблизи от нас граф отнесется к нам с тем же пренебрежением, какое проявил его отец. — Вот как встречусь я с титулованным юнцом, сыном друга моего отца! Он будет окружен слугами, знатными друзьями и их сыновьями; вся Англия повторяет его имя; его приближение, подобно грому, слышно издалека. А я, невежественный и неотесанный, самим видом своим докажу его блестящей свите, что мы заслужили пренебрежение, которое сделало меня столь жалким существом».