Последний дар. Книга 1. Вор

– И теперь каждое сказанное тобой слово и каждое слово, сказанное тебе, будет взвешено Двуликой, – продолжила Софур. – Чего ты испугалась? Вся побледнела. Время ещё есть, хранителям нужно подготовить зал суда: там за столько лет всё заросло паутиной. Говорят, что приговор вынесут не только бесценному, но и всякому, кто солжёт за эти дни и на суде. Могут наказать, а могут и наградить. Поэтому ты сидишь здесь, чтобы с тобой разговаривало как можно меньше людей.

– И родителей не пускают тоже поэтому?

– Соображаешь, – похвалила Софур.

– Но почему мне не говорят, что будет на суде? И зачем кому-то вообще сидеть со мной и сторожить?

Звякнули спицы. Софур выругалась под нос и принялась распутывать часть вязания. Потом послушница нехотя сказала:

– Чтобы не сбежала и не сделала чего похуже.

– Но зачем? Богиня защитит меня, ведь я же невиновна! – воскликнула Лика. Она вскочила и стала расхаживать по комнатке туда-сюда.

«Всё это какой-то абсурд!»

Софур задумчиво выдохнула, пробормотав что-то вроде «пуф-пуф-пуф», и отложила спицы.

– Подумай: зачем бесценным особенный суд?

– Я не знаю! Бесценные просто открывают шкатулки! В остальном наши поступки такие же, как у любых других наречённых! – пылко ответила Лика.

«Скажи уже прямо, зачем эти загадки?!»

– А если подумать? Что ещё делают бесценные?

– Не знаю! – поторопившись, сказала Лика, но тут же добавила: – Ещё у бесценных есть право давать имена.

– Молодец. А теперь посмотри на это с другой стороны: хранители веры тоже дают имена, а богиня дарит шкатулки и дары в них. До этого она их туда кладёт, а шкатулку закрывает. Понимаешь, к чему я веду?

Лика долго смотрела на Софур. Наблюдала, как по её рыжим волосам пляшет свет. Когда Лика всё же села на кровать, сердце бешено колотилось.

– Хотите сказать, что бесценные обладают теми же способностями, что и Двуликая? Но это же какая-то ерунда! Имя может дать отец, а в некоторых странах и мать. А шкатулку может открыть каждый, надо только постараться.