Последний де Бург

Золотая статуэтка — не милый пустячок, и Николас не знал, станет ли он продолжать, если окажется, что Джерард ее украл. Впрочем, он обещал помочь Эмери, хотя в то время и не знал, кто она такая. А помогать ей означало помогать найти ее брата. Поначалу задача казалась простой, но сейчас так усложнилась, что, возможно, лучше, если они так и не найдут Джерарда.

Но какое будущее тогда ждет Эмери?

Гай словно услышал его мысли.

— Я только забочусь о вашем благе, милорд, — примирительно проговорил он.

Николас фыркнул в ответ на столь нелепое заявление.

— Скорее развлекаешься за мой счет. Больше я этого не потерплю.

— Это я-то развлекаюсь? Думаете, легко вас двоих сводить вместе? — возмутился Гай. — Вы столько времени влюбленно глазели на нее, даже когда считали ее мальчишкой! И она смотрит на вас тем же взглядом. А теперь, когда появилась возможность уединиться, вы друг друга избегаете. Я только чуть-чуть подтолкнул вас друг к другу.

Николас не нуждался в этом. Напротив, убеждал себя, что достаточно просто быть рядом и, пока возможно, наслаждаться ее обществом. Но человек всегда стремится к большему, а он еще и знаменитый де Бург. Ему хотелось протянуть руку и взять то, что он хочет. Взять, обнять, не отпускать. Это скрывалось за его внешним спокойствием. Он держался лишь на силе воли.

— Ради чего? — поинтересовался Николас. — Ради ночи эгоистичного удовольствия, которая разрушит доброе имя девушки?

— Нет, милорд. — Гай затряс головой, словно Николас нес бессмыслицу. — Я имел в виду нечто постоянное.

Николас словно испытал удар под дых.

— Это невозможно. И ты отлично об этом знаешь, — процедил он сквозь зубы.

— Почему это? — упорствовал Гай. — Совершенно очевидно, что вы оба друг к другу чувствуете. Вы были бы идиотом, если бы ее отпустили… а де Бурги не идиоты.

— Ты знаешь, почему это невозможно. — Николас не обращал внимания на возмутительные слова оруженосца. Не верилось, что они вообще ведут такой разговор после того, что вместе пережили. — Теперь уже слишком поздно, — добавил он, желая положить конец перепалке.

Но остановить Гая было не так просто.

— Никто не может знать будущее. Даже вы, милорд.

Николас тихо выдохнул, внезапно ощутив страшную усталость.

— Иногда надо перестать бороться с судьбой и принять то, что есть.

Гай понимал, как безрассудно он себя вел совсем недавно. Потом Николас смирился, в какой-то мере обрел душевное равновесие и смог оценить нежданные радости, вроде встречи с Эмери.

— Де Бурги не сдаются, — заявил Гай, его лицо приняло яростное выражение.

Николас покачал головой:

— Иногда наибольшая храбрость — взглянуть в лицо неизбежному.

Оруженосец хотел запротестовать, но Николас вскинул руку, пресекая возражения. Гай не раз оттаскивал его от края, и далеко не всегда Николас бывал ему за это благодарен. Однако у него хватало ума оценить упорство и преданность оруженосца, хотя тот и пребывал в заблуждении.

Впрочем, события этого вечера можно было простить и забыть. Согласия между ними в любом случае быть не могло, ибо Гай имел то, что уже потерял Николас. Надежду.

На следующий день хмурое трио вновь собралось в хозяйских покоях и продолжило книжные изыскания. Николасу подумалось, что девушка буквально расцвела в замке, но сейчас почему-то куда больше напоминала тихого юношу. Сидела опустив голову и избегала встречаться с ним взглядом. Гай дулся, как ребенок, которому не дали напроказничать. Испортилась даже погода: по стенам замка замолотил дождь, и в хозяйских покоях, обычно теплых и солнечных, стало пасмурно.

И если на мрачность оруженосца Николас еще мог не обращать внимания, то плохое настроение Эмери пережить было куда тяжелее. До сего момента он не понимал, как она поддерживала его дух, каким сокровищем был ее тихий голос и так редко напоминавший о себе веселый смех. А еще протянувшаяся между ними незримая ниточка. Или это показалось? Может, он так хотел душевной близости, что просто придуман таковую с женщиной, не разделявшей его чувств?

Гай бросал на него хмурые, осуждающие взгляды, явно виня хозяина за свой своднический провал. Однако оруженосец не знал о вчерашнем разговоре Эмери и Николаса, никто не собирался его просвещать. Парень бы покатился со смеху, если бы узнал, что хозяин поклялся держаться на расстоянии от женщины, которая сама дала ему от ворот поворот. Фамильная гордость Николаса была сильно задета.

«Это невозможно», — заявила Эмери. Не забывая о тех проблемах, что заставляли его держаться на расстоянии, Николас задумался над ее словами. Глядя на опущенную девичью головку, он внезапно испытал неодолимое желание схватить ее за плечи и потребовать объяснений. Удержали только остатки здравого смысла.

Он снова погрузился в старинную рукопись, впрочем, без особого интереса. Часы тянулись утомительно долго.

Обед прошел в тяжелом молчании, хотя Гаю все же удалось выманить у Эмери улыбку, когда он перечислял различные средства для излечения их всеобщей головной боли. Среди них даже свежий угорь и горький миндаль.