Последний демиург (СИ)

Ладимир сдержал слово. Иначе и быть не могло.

– И это ещё не всё! – отроковица разрумянилась, словно наливное яблоко. – Князь приказал портнихе сшить для меня платье, а младший юнга с "Легенды" станет моим кавалером!

– Милорд – внимательный и щедрый хозяин, – заметила Вереск. – Он прекрасно видит, как ты стараешься и сколько всего делаешь, чтобы достойно встретить невест-избранниц.

– Ох, миледи! – Дара вздохнула. – Совсем недавно я мечтала хоть одним глазком посмотреть на этот чудесный бал, а теперь... Теперь я окажусь среди самых блистательных красавиц Континента!

– Милая... – Вереск сжала узкие натруженные ладошки и сказала серьёзно: – Ты будешь сиять.

– Думаете?

– Уверена.

– Но... – отроковица опустила глаза. – Но я же... никто.

– Ошибаешься, – прошептала Вереск, отвернувшись. – Никто – это я.

За завтраком прислуживала Милда. Опять. Дара отправилась на очередное свидание с замковой швеёй. Швея та была строга, резка и непреклонна, но безгранично талантлива. Именно она шила платья невест-избранниц, которые Ладимир преподносил девушкам в знак своего расположения. Для Дары же мастерица готовила наряд цвета сливочного масла, который так удачно сочетался с медными волосами девчушки. Отроковица часами могла говорить о примерках, и, в конце концов, Милда пригрозила, что отлупит её скалкой, если ещё хоть слово услышит "об этих чёртовых тряпках".

Вместо оладий к завтраку подали блинцы с кленовым сиропом, лёгкий ягодный пудинг и икру злорыбы в хрустящих тарталетках. Ну и, конечно, неизменный чай. На этот раз Милда заварила его с высушенными листьями ежевики.

– Вы довольны? – спросил Ладимир, когда старая служанка отправилась на кухню за льняными салфетками. – Я выполнил вашу просьбу, и девчонка совершенно забыла о своих обязанностях.

– Этот бал – её мечта, – сказала Вереск, вспоминая счастливые глаза отроковицы. – Подарите ей эту мечту, и преданность Дары станет только крепче.

– Вы до умопомрачения наивны, Вереск, – хмыкнул князь. – Если женщину баловать, её аппетит будет расти, как на дрожжах.

– Свою будущую жену вы собираетесь держать в заточении на хлебе и воде? – Вереск ковырнула пудинг серебряной ложечкой.

– Только первое время. – Ладимир отправил в рот тарталетку с икрой. – Лет пять, не больше.

– Ваше великодушие не знает границ.

– Вы правы. Не знает. – Князь откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на неё. – Меня не покидает чувство, будто я видел вас раньше. Это сводит меня с ума.

Вереск поёжилась под пристальным взглядом.

– Всё это очень... очень странно. – Он прищурился. – А мы ведь провели вместе две ночи, Вереск. Что вы об этом думаете?

– Так сложились обстоятельства, – сказала она холодно. – Только и всего.

Он усмехнулся и помотал головой.

– Вы удивительная женщина. Хотите ещё чаю?

– Нет спасибо.

– А я бы выпил. – Ладимир тоскливо поглядел на опустевшую чашку. – Куда это запропастилась Милда?

Запропастившаяся Милда влетела в столовую с проворством, которому позавидовала бы любая молодуха. Следом за ней ввалился Горий – старик-лакей с поникшими, как высохший ковыль, усами.

– Едут! – выдали они хором. Горий – хриплым басом, а Милда дрожащим, срывающимся фальцетом.

– Едут? – Ладимир вскинул брови. – Уже?

– Как есть уже, милорд, – протараторил Горий. – Вы изволили сроки перенести, вот они и едут. Уже.

– Ах да, сроки... – Ладимир бросил на Вереск сердитый взгляд. – Ну, раз так – пришло время встречать гостей!

Глава двенадцатая

Ладимир встречал избранниц в большом чертоге: только такой огромный зал мог вместить столько гостей. Тысячи свечей горели в люстрах из хрусталя и бронзы. В десяти каминах жарко пылал огонь. Расписной потолок отражался в начищенном до блеска паркете.

Горий, облачённый в тёмно-синюю ливрею, лимонные бриджи и белоснежные перчатки, – объявлял каждую гостью зычным голосом, от которого дрожали стены.

– Леди Эванжелина, баронесса Аздорская. Девица девятнадцати лет, – ревел лакей, а избранница грациозно подплывала к князю и приседала в глубоком реверансе. Ладимир коротко кивал, и Горий вызывал следующую претендентку.

– Леди Арабелла, младшая дочь графа Лантийского, девица шестнадцати лет. Леди Аделаида и Ариадна, средние дочери графа Лантийского, девицы восемнадцати лет. Леди Аэлита, старшая дочь графа Лантийского, девица двадцати лет...

Все без исключения девушки были в скромных дорожных платьях, и сразу после представления князю их препровождали в апартаменты, где они могли отдохнуть, привести себя в порядок и переодеться.

– Граф Лантии прислал весь свой выводок, – буркнула Милда, выглядывая в зал из-за тяжёлой парчовой гардины цвета опавшей листвы. – Вот так наглость!

Вереск покосилась на служанку. Вид у старухи был, как у загнанной лошади. За весь день Милда ни разу не присела. Она носилась по замку, точно в неё вселился бес, и по-генеральски раздавала команды.

– И где эта мелкая нахлебница, Дара? – ворчала Милда, переминаясь с ноги на ногу. – Вечно исчезает в самый неподходящий момент.