Последний день

Мы шли по главной улице города, и мимо нас проходили люди. Этих людей даже близко нельзя было сравнить с теми, что сбивали нас с ног на нью-йоркских улицах. Нет, эти люди казались очень спокойными и умиротворенными. Я не могу сказать, что все поголовно сияли улыбками, как рассказывалось нам в многочисленных очерках об американских жителях, но вот тот факт, что лица у них были не напряжены, отрицать было нельзя. Сейчас поясню. Помните, когда спускаешься в нашу подземку, или заходишь в магазин или просто гуляешь по городу, стоит посмотреть на кого-либо дольше одной секунды, как лицо у человека становится таким напряженным и вдумчивым, что кажется, он пытается раскусить в тебе агента КГБ. Здесь же всё было совсем наоборот, если твой взгляд задерживался на человеке немного дольше, чем это обычно ожидается, в ответ, тебя одаривали мимолетной, а порой очень даже долгой, улыбкой. Конечно же я понимал, что это всего лишь защитная реакция людей, выработанная столетиями формирования того или иного общества и зависит эта реакция от огромного количества факторов, связанных с историческими событиями и типами людей. Но вот простая улыбка, хоть и не искренняя, казалась намного приятней и милей, чем взгляд человека, если и не желающего тебя уничтожить, то уж точно ничего хорошего тебе не желающего. Сразу становилось спокойно и хорошо и создавалось такое чувство, что и у нас будет всё хорошо, ведь в этом городе не может быть по другому, иначе как все эти люди могут постоянно улыбаться посреди бела дня?

Справа и слева по улице проплывали уютные кафе с незамысловатыми названиями, вроде «У Стивенсов» или «Американская мечта». Вдоль каменных бордюров парковались американские автомобили семидесятых и восьмидесятых годов, длинные, с коварными мордами, напоминающие хищных зверей. Деревья раскинулись прямо посреди тротуаров, а в небе постоянно был слышен крик неумолкающих чаек, так явно напоминающих о том, что где-то за углом мы увидим океан. Соленый морской воздух доносился до нас дуновением ветра. Мы шли по улице, и тут, возле памятника неизвестному мне человеку, я увидел карету. Самую настоящую, старинную карету, запряженную тремя лошадьми с длинными шелковистыми гривами. Они были так прекрасны, что я остановился и просто не мог отвести от них взгляд. Немного поодаль от кареты стоял невысокого роста человек. В одной руке он держал какой-то, на вид, старинный свиток, а в другой у него был котелок зеленого цвета. Он смотрелся очень забавно среди проезжающих машин и автобусов. Взглянув на его ноги, я тут же узнал нашего верного спутника, которого мы потеряли на выезде из порта в Нью-Йорке. Лакированные туфли ярко переливались под июльским солнцем, и было видно, что в спешке он снова забыл надеть свои полосатые носки, да так и щеголял, в туфлях на босу ногу. Он тоже увидел нас и улыбаясь от счастья, что наконец-то нас отыскал, бросился нам навстречу. Подбежав к нам, он протянул свиток и с уже серьезным лицом сказал, что президент уже весь извелся в своей резиденции. Что мы не могли так вот просто взять и самостоятельно отправиться по неизвестной нам дороге в неизвестный нам город, просто потому, что он отлучился на пять минут в кондитерскую лавку в порту. Это по меньшей мере небезопасно, так как на дороге нас могли поджидать разбойники или еще чего хуже, какая-нибудь нечистая сила. И в конце концов, что он скажет Императору, когда тот спросит про своих подданных. Немножко понизив голос, человек с котелком в руке сказал, что президент от волнения съел все запасы бисквитов в резиденции и теперь не находит себе места и что нам нужно как можно скорее отправиться к нему. Он подбежал к карете и распахнул дверь, жестом руки приглашая нас внутрь. Мой верный друг вошел в карету первым, следом за ним сел и я. Внутри было не по-летнему прохладно. Салон был обшит бархатистой тканью в темно-бордовых тонах, небольшое окошко занавешено темной шторкой, на маленьком столике посередине кареты стояло ведро со льдом, а в нем красовалась запотевшая от холода, бутылка шампанского, судя по этикетке, разлитого где-то на землях Франции. Не успел я наполнить свой бокал прохладным шипучим напитком, как Паша дернул меня за локоть, сказав при этом, что нам нужно выходить из автобуса.

Мы приехали в спальный район города, где по нашему мнению должно было быть много домов с заветными надписями «Сдается». К счастью, так оно и было. Пройдя каких-то несколько метров, мы обнаружили первый такой домик, а рядом был еще один, а за ним еще. За окошками красными или оранжевыми буквами красовались таблички с номерами телефонов и словом «Сдается».