Последний день

Ты приехала поздно ночью. На дворе был конец февраля, зима никак не хотела уступать романтичной весне. Снег всё кружил в ночной мгле, то и дело, завывая свою прощальную, грустную песню. Одинокий дворник мел запорошенный тротуар, который ночью всё равно покроется белоснежной пеленой прощального снега. Конечно же, он об этом прекрасно знал, но на улице он был один, а снег всё продолжал кружить в вечернем танце февраля и падал так, словно делает это в последний раз. И дома видимо совсем никто не ждал, вот он и мёл, слушая грустную песню уходящей зимы. Я стоял на вокзале и всматривался в одинокие огоньки, что изредка встречались в окнах ночных домов. Было уже совсем поздно, и с каждой минутой огоньков становилось всё меньше и меньше. Я подумал о дворнике, который уже успел скрыться где-то в ночной мгле. Подумал о том, как ему будет одиноко добираться до дому. А может вовсе и не одиноко? Быть может снег, с которым он успел подружиться, метя заснеженные улицы этой зимой, подгонит его в спину в паре с легким морозным ветерком, да как закружит перед ним лихой вихрь своего отважного танца, давая понять своему другу, что тот вовсе не одинок. Затянув потуже тесемки своего теплого капюшона и засунув руки в карманы, дворник улыбнется своему новоявленному товарищу, да так и пойдут они рядом друг с другом, по зимним улочкам своего любимого, родного города.

Ты мчалась ко мне со всех ног. Твои волосы трепал морозный ветер, глаза блестели на морозе, а на лице красовался красный румянец. Я так долго представлял себе нашу встречу: и что скажу тебе при этом, и что ответишь мне ты, и куда мы отправимся после, и какой глинтвейн будем пить… Всё вылетело из головы. Я просто обнял тебя, да так крепко, что руки твои разжались и сумки оказались на земле. Две души на какое-то мгновение обрели абсолютное спокойствие. Я чувствовал, как бьется твое сердце, а быть может это было мое… Впрочем, тогда это было уже не важно, мое сердце все равно принадлежало тебе, потому что впервые за десять дней, оно билось спокойно и умиротворенно. Оно билось так, как будто наконец-то обрело долгожданный покой. Так мы простояли целую вечность. На ночной привокзальной площади, обнявшись, стояли двое влюбленных, окруженные снежной вьюгой, под тусклым светом одинокого уличного фонаря.

Мы всю ночь просидели на кухне, я не мог оторвать от тебя взгляд. Ты рассказывала про то, как одинокими вечерами гуляла по зимнему городу, как встречала интересных людей, как вкусно готовили в тех уютных маленьких кафе в центре старого города и как звезды подмигивали тебе с небес, когда ты думала обо мне. А я делился с тобой последними новостями нашего города. Мне совершенно не хотелось что-либо говорить, в бесконечном ожидании возлюбленной, душа хотела только одного: непрерывно наслаждаться твоим присутствием, пусть даже в кромешной темноте и абсолютной тишине. Но играла легкая фоновая музыка на одной из радио-волн, приглушенный свет мягко падал на твое лицо. Я смотрел непрерывно в твои глаза, в них отражались радость и счастье. Самая настоящая радость и самое настоящее счастье, которое только можно увидеть в зеркале, которое с невероятной точностью отражает состояние наших душ. Я взял тебя за руку. Так мы просидели почти, что до самого утра.

Из Вильнюса ты привезла мне четыре бутылочки пива разных сортов. Совершенно не разбираясь в этих напитках, ты купила именно те сорта, которые так нравились мне. А еще ты привезла мне подарок. В красиво упакованной коробке с ярко-коричневым бантом на крышке и мягкой мишурой внутри, красовался тоненький льняной шарфик серого цвета. Он был искусственно смят по всей длине и походил на красивый аксессуар к какому-нибудь выходному костюму. Я тут же надел его на себя поверх белой рубашки. Ты сказала, что он мне очень идет. Что в нем я похож на какого-то известного писателя, имени которого я не запомнил.

Я и по сей день ношу этот шарфик. Кусочек льняной ткани напоминает мне те времена. Каждый раз, когда я вижу его – порываюсь растоптать под ногами или, порвав на мелкие кусочки, пустить его по ветру, куда-нибудь к берегам северо-ледовитого океана, где я никогда не смогу его найти. Но снова и снова, повязывая его вокруг шеи и представляя самого себя известным писателем, я выхожу из дому и легкой походкой самого популярного в мире создателя литературных шедевров, иду туда, где еще не ведомые мне волшебные Миры, написали для меня новую историю моей непредсказуемой жизни.

Глава 9. Мечта

Мы писали друг другу письма. Ты находила время, чтобы на пару минут забежать ко мне на работу и передать какую-нибудь маленькую записочку, а у меня уже была готова записка для тебя. Я просто мог держать тебя за руку эти пару минут, смотреть в твои голубые глаза и не произносить ни слова. Слова были ни к чему, ты всё понимала и без них. Я так был счастлив, опьяненный твоей любовью.