Последний день лета

— Всегда так, — откликнулся из недр «Икаруса» Костя Ким. — Азов реально жопа. Моя прабабка тут жила — почти в само́м Танаисе, на самом деле.

— Она переехала? — осторожно спросил Новенький, зацепившийся за прошедшее время в слове «жила». Выслушивать историю семьи Каратиста не хотелось, но Степу тоже придавили неестественная тишина и голые деревья за окном.

— Померла от синьки, — донесся из-за спины спокойный ответ Кима.

Краеведческий музей Танаиса, как и речной вокзал Азова, оказался неказистым для своего громкого названия. Вместо колоннады, которую себе почему-то представлял Аркаша, автобусы остановились перед какой-то халупой, выкрашенной в зеленый цвет. За флигелем простиралось коричневое поле, усеянное средней величины камнями и поросшее жухлой травой.

— М-да… — разочарованно буркнул Пух, выходя из автобуса.

Кровавое и буйное прошлое Танаиса, судя по всему, окончательно осталось… м-м-м… в прошлом. Аркаша остро захотел домой, поскреб раненую кисть руки и ойкнул. Крюгеровская чесотка, кажется, перекинулась и на него!

— Вот! А вы, лошня, меня не слушали! — торжествующе сказал Крюгер, оглядываясь по сторонам. — Точняк разводка какая-то. Сейчас денег, поняли, с нас соберут и нахуй пошлют! Всё как я сказал!

Новенький заметил, что ничего такого Витя не говорил, за что был моментально послан в сраку.

— Завалите оба! Историчка зовет, — вмешался Шаман, порезанный палец которого теперь был заклеен аккуратным лейкопластырем — добытым, видимо, в конце концов из аптечки Степаныча. — Пошли на экскурсию.

Выездной урок истории оказался занудным даже по стандартам Ольги Васильевны. Училка бубнила себе под нос заученный текст об истории родного края; Пух, поначалу старавшийся прислушиваться, понял, что она пересказывает содержание двух-трех последних уроков. Иногда Васильевна о чем-то задумывалась, теряла нить повествования и махала рукой в сторону ничем не выдающегося камня:

— Можно ли вообразить, что сотни, тысячи лет назад наши с вами далекие предки ходили по этой земле?

— Э, жирный, — шепнула Аллочка на ухо Аркаше.

Он замер, пытаясь запомнить ощущение ее дыхания на своем ухе, слишком потрясенный, чтобы обидеться на «жирного».

— Эм? — издал Пух вопросительный звук, глядя перед собой широко открытыми глазами.

— Твои-то предки сто пудов по Израилю ходили!

Аллочкина свита (и Питон, каким-то образом материализовавшийся неподалеку) зашлись в смеховой истерике. Они складывались пополам и зажимали рты, стараясь не привлечь внимания исторички.

Пух отскочил в сторону. Его щёки пылали.

— …Сарматы покинули Приазовье в пятом веке до нашей эры, — на этих словах Ольга Васильевна остановилась, увидев яростно вскинутую руку Пуха.

— Почему они это сделали?! — закричал Аркаша, не дожидаясь разрешения задать вопрос. — Почему все покидают Танаис?!

Историчка, чья голова раскалывалась от жары, не стала заново объяснять специфические особенности истории как науки.

— Немедленно покинь музей, Худородов! — рявкнула она. — Обожди окончания экскурсии у входа!

Пух дернул плечом и пошел к выходу.

— Можно я тоже пойду, Ольга Васильевна? — вдруг проскулил Крюгер.

— С чего бы это, Сухомлин? Урок еще не окончен!

Она хотела автоматически сказать про звонок, звенящий для учителя, но вовремя вспомнила, где находится.

— Так я это, ну, Ольга Васильевна, в туалет хочу, — он театрально скривился и согнул колени, всем своим видом демонстрируя невозможность терпеть больше ни минуты. — Какать! Я утром, кажется, прокисшего молока выпил…

Класс прыснул (как и было задумано Крюгером). Историчка сдалась.

— Так, всё! Если кому-то надо выйти, идите сейчас! Перемена пять минут! Катер в Ростов отходит через три часа, а у нас с вами еще конь не валялся.

Все загалдели, стайка девочек помчалась в сторону зеленого домика, где находился туалет для посетителей музея, а Крюгер рысью направился вслед за Пухом.

Новенький, залипший в духоте этого странного музея, встряхнулся и пошел за друзьями. Окрестные камни, веками не покидавшие своих мест, словно бы подпрыгивали и менялись местами на периферии его зрения. Степа моргнул и потряс головой. Да что, правда, за пекло такое!

Питон шел в нескольких метрах позади.

26

— Это что, Шаман там? Я и не заметил, когда он сдриснул!

Крюгер сквозь очки прищурился в сторону скамейки под старой березой, росшей у входа в неказистый музей. Там действительно сидел Саша — опущенные плечи, поникшая голова, пропитавшийся кровью и съехавший на сторону лейкопластырь на пальце. Витя рванул в его сторону.

— Бра… В смысле, чувак, ты чего тут? Тоже, по ходу, с экскурсии выгнали?

— Дрянь какая-то, а не экскурсия, — фыркнул всё еще залитый злым румянцем Пух. — Надо было тебя слушать. Лучше бы по домам сидели, чем говно тут топтать!

Аркашин голос дрожал. Шаман поднял голову и посмотрел на друзей опухшими красными глазами.

— Пацаны, я что-то не в умате себя чувствую. От жары, может, развезло. Или столбняк от пореза…