Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

– Нет, княже, мое приглашение остается в силе. Я даже буду благодарен тебе, если ты не откажешься от такого массового переселения, поскольку приход вагров значительно усилит мой народ. Но куда вагры попадут? Наша зима совсем не такая, как зима в ваших землях. И нет домов, чтобы укрыться от мороза и согреться. Я рассчитывал, что первоначально можно будет расселить вагров по домам словен в городе. Я бы даже свой терем предоставил. А сейчас куда их селить?

– А как твой народ? Не всех же словен, надеюсь, перебили.

– Мой народ, как сказал гонец, строит землянки и шалаши, чтобы зимой не погибнуть от мороза, а потом только, с наступлением весны, когда земля оттает, начнет возводить городские стены, и ставить нормальные дома. Пока для будущих стен и домов валят и заготавливают лес. Основные работы начнутся только весной.

Бравлин расправил плечи.

– Вот-вот, значит, не зря я уговорил пойти со мной моих ремесленников. У меня есть мастера по строительству городских стен и крепостей. Есть мастера по строительству городских домов, как из дерева, так и из камня. Каменные города не горят так, как деревянные. Старгород ведь не сгорел, хотя и был захвачен врагом. За гостеприимство следует платить. Вагры и заплатят своими руками, работой. Вместе мы сумеем построить новый город.

– Только это уже будет не Славен. Это будет Новый город…

– Что же, – согласился Бравлин. – Правил я в Старгороде. А дни свои закончу, скорее всего, в Новгороде. А мои соплеменники были ваграми, станут новгородцами[83]… Главное, что они живы останутся, и не предадут своих предков. Пойдем, княже, в деревню, – Бравлин, как недавно гонец, уже назвал Гостомысла «княже», то есть, уже признал его князем словен. – Пора переправой заниматься. Путь нам долгий предстоит. Время терять нельзя. А за делами тебе легче станет…

* * *

– Человек, которого мои люди сумели захватить, – начал свой рассказ волхв Ставр, – грек по национальности. Какой пост он занимает при императорском дворе, грек не сказал, но это нашим людям было и не очень важно, потому конкретно на этом вопросе никто не настаивал. Зовут грека Евлохий. По крайней мере, так он сам себя назвал. Сначала он говорить не хотел, ссылаясь на то, что он – посол, а послы наделены неприкосновенностью, и не советовал сердить крутую нравом императрицу Ирину. Сильно на свою должность и на авторитет императрицы надеялся. С него потребовали документальное подтверждение должности посла. Он какую-то бумажку показал. Мои люди по-гречески читать не умеют, да и вообще бумажку эту разворачивать не стали, сразу в огонь бросили. Сказали, что не могут человека, который покушался на жизнь известного водителя полков князя-воеводы Дражко, считать послом, а предпочитают считать простым разбойником. Тогда он вообще разговаривать перестал. Совсем замолчал. Даже когда его спрашивали, хочет ли он пить, не отвечал, словно не слышал. Но его, если говорить мягко, сумели убедить, что просто так, без мучений, как герой, он умереть не сможет. Ему этого просто не позволят. И тогда, после короткой прогулки по подвалу, занимаемому княжеским катом[84] Ерохой, и посмотрев на добрую улыбку ката, Евлохий заговорил. Рассказывал не только о том, что знает, но и о том, что слышал при дворе. Византийское посольство к королю Карлу Каролингу было послано императрицей Ириной сразу после беседы с послами Аварского каганата. Буквально в тот же день начали строиться планы, и подбираться необходимые кандидатуры. Евлохий слышал, что авары заставили Ирину это посольство послать. А за это вполовину срезали годовую дань, что Византия аварам платит. Императрице как раз нечем было эту дань платить, и авары это, похоже, хорошо знали.

Князь Годослав переводил слова командира своих разведчиков без выражения и не сохраняя интонацию волхва, говорил коротко, по существу, но ничего не упускал. И видел, как король поморщился, когда услышал о сожжении какого-то дипломатического документа. Но когда услышал об аварских послах в Византии, даже встал от возбуждения, и не удержался от реплики.

– Императрица по-прежнему водит с ними дружбу! И очень боится, что мое королевство расширится до ее границ! А оно расширится, я это ей обещаю! Но мне от аваров ждать хорошего не приходится. А посольство, хотя и назвалось византийским, по сути своей, является аварским…

– Ваше величество, – сказал Годослав, – князь-воевода Дражко захватил часть посольства, когда атаковал в Баварии аварский отряд, который выступал, кажется, охраной этим людям.

– Вот-вот. Императрица заодно с аварами. Посольство прибыло, несомненно, с желанием сорвать мой аварский поход. Но это им не удастся.

Волхв Ставр внимательно слушал высказывания короля. Но Годослав уже предупредил присутствующих, что Ставр понимает франкскую речь, и потому ничего странного в том, что он на слова Карла среагировал, не было.

– Ваше величество тысячу раз правы. Но я об этом только собрался рассказать…

Годослав перевел.

– Ах, даже так! – снова воскликнул король. – Говори же, я слушаю. Мы все слушаем тебя.