Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

Волхв медленно выпрямился, но к двери пошел быстро, хотя со стороны его походка казалась совершенно обыденной. Просто необычайно длинные ноги Ставра совершали один шаг там, где любому нормальному человеку требовалось совершить три. И потому двигался он быстрее, чем кто-то другой.

Едва Ставр скрылся за дальней дверью коридора, закрыв ее за собой так же неслышно, как и открывал, князь-воевода резко повернулся к Годославу, и сказал, не очень стесняясь тысяцкого Куденю, представляющего соседнее государство, и не опасаясь того, что странные события станут обсуждаемыми соседями, что вообще-то само по себе бывает обычно неприятно…

– Ой, княже, не нравится мне что-то у нас в княжестве, ой, не нравится… За время моего отсутствия многое здесь кардинально изменилось. Словно цвет неба стал иным. Так изменилось, что не знаешь, чего завтра ждать. Чего сегодня вечером ждать – не знаешь! На меня готовят покушение, на мой дом нападают. Это еще ладно, хотя я тоже не последний человек среди приближенных к тебе людей. Но когда убивают верных князю служителей прямо в княжеском доме, это уже становится похожим на порядки двора твоего кузена конунга Готфрида[37]. Лично мне такое положение вещей совсем не по нутру, княже. Надо срочно принимать меры, и наводить порядок. Жесткие меры! Беспощадные! Чтобы другим неповадно стало. Иначе распустятся все. Тогда беда за каждым углом сидеть будет. А у нас бед и без того хватает.

– Да, мне это тоже не нравится, – сказал Годослав, склонив густую гриву своих светлых и заметно вьющихся волос. – И меры придется принимать срочные и весьма жесткие, как ты верно заметил. Но давай дождемся сначала Ставра. Что он скажет. Я пока даже не предполагаю, против кого нам следует предпринимать меры. Вернемся в приемный зал, уважаемый Куденя, и закончим наш разговор.

– Может быть, стоит говорить здесь? – предложил князь-воевода. – Здесь, по крайней мере, видно в две стороны, и здесь никто не подслушает.

– Нет уж! Никто не заставит меня в моем собственном доме, всего-то из-за боязни шпионов, нарушать приличия в приеме послов уважаемого мной соседа и государя. Я бы попросил тебя, Дражко, кликнуть стражу, и поставить у двери часового, который не запустит к нам никого, кроме Ставра, и не позволит никому подслушивать под дверью. А мы пока с уважаемым послом, чтобы не беседовать без тебя, отведаем нашего меда. Я знаю, что в вашем княжестве меду предпочитают пиво. Наверное, на ваших обычаях сказывается влияние соседей-саксов, а они известные «пивные бочки». Нас с саксами все-таки река разделяет, а у вас граница сухопутная. И влияние посуху легко к вам приходит. Но пивом посол будет угощать меня, когда я приеду в Старгород. А здесь я предпочту угостить его нашим медом[38]. Он у нас знаменит на всю Европу. Даже король Карл заказывал у меня несколько бочонков для своего двора, и, помнится, хотел отправить что-то в подарок ко двору Римского папы.

Дражко, согласно кивнул, качнув усами, как птица размашистыми крыльями, и, топая, как всякий военный, поспешил за стражником. Годослав не закрыл дверь, и увидел, как несколько стражников вошли в коридор до того, как князь-воевода успел выйти за наружные двери. Должно быть, из прислал Ставр. И, судя по озабоченным серьезным лицам, стражники уже знали о случившемся. Дражко, остановившись, отдал несколько конкретных распоряжений, словно разделил между стражниками обязанности. После чего двое из пришедших сразу подняли глашатного на руки, и понесли тело старика к выходу. Еще трое остались у дверей, загородив собой и тяжелыми бердышами весь проход. Но, прежде, чем князь-воевода вернулся в парадный зал, снова открылась дальняя дверь, и теперь вошел Ставр. В этот раз было деже заметно, что волхв спешил, хотя обычно он всегда выглядел неторопливым. Сейчас даже его широкий шаг стал быстрым, стремительным, и, как казалось, чуть не семенящим, хотя семенить с такими длинными ногами было сложно. Дражко дождался волхва, пропустил мимо себя, и тут же, сказав что-то строгое стражникам, закрыл дверь изнутри.

Волхв Ставр начал говорить, только когда князь-воевода приблизился к Годославу и Кудене, и тоже, как они, взял в руки большую берестяную кружку с медом. Волхв хмельной мед не пил никогда, и потому князь, хорошо знающий привычки Ставра, даже не предлагал ему. От волнения у князя-воеводы, наверное, в глотке пересохло, и кружка оказалась пустой, как только он опрокинул ее. Зная привычки кузена, Годослав своей рукой снова наполнил кружку. И во второй раз она опорожнилась так же стремительно. И только третью, снова наполненную князем, Дражко просто поставил себе на колено, когда сел в кресло, и рукой придержал, чтобы не пролить.

– Ставр… – требовательно сказал Годослав.

Волхв понимал, что от него требуется.

– Времени мало прошло, княже, чтобы что-то узнать. Я успел только опросить стражу и поговорил с десятником стражи Углешей. И дал своим людям поручения. Как что-то узнают, придут сюда с докладом. Стражников я предупредил. Извини, княже, что они допустят сюда моих людей. Срочность того требует.