Последний долг

Однако недавние события заставили меня понять, каким глупым было это желание. Я не показала, как сильно она обидела меня, когда встала не на мою сторону. Ей нужно было быть дисциплинированной. Я знала это. Но... по какой-то причине мои безжалостные законы поблекли, когда дело дошло до Жасмин. Я не могла причинить ей боль — не тогда, когда ей уже было так больно.

Я не должна была быть такой слабой по отношению к ней. Это останется моим величайшим сожалением.

И Дэниэль.

Ну, отсутствие преданной матери испортило его с самого начала. Он был нуждающимся, ищущим внимания, безрассудным ребенком. Строгость на него не действовала. Шлепки. Ничего. По крайней мере, он боготворил своего отца и был уверен, что тот не станет таким, как Питер или Альфред. Это было его единственной спасительной милостью — это и тот факт, что он был моей кровью и повиновался мне.

И теперь моей прекрасной семье — сыну, за которым я ухаживала, который так мне нравился; внуку, который разочаровал и разрушил все, — теперь придется обходиться без меня.

Мое наследие было долгим. Я гордилась тем, чего достигла.

Я была Хоуком.

Я была рождена, чтобы стать Ястребом, даже если это было только через брак.

Я укрепила нашу родословную. Я точно сыграла свою роль.

И смерть никогда не сможет отнять это у меня.

***

- Ты!

Кат вскочил на ноги. Его кулаки сжались, и каждый мускул в его теле содрогнулся от ненависти.

Я заставила себя не бежать, когда он пронесся через комнату, покачиваясь и шатаясь. Я напряглась от боли, когда он схватил меня, ударил, вложив свою печаль и ярость в мою плоть.

Страх перед его неизбежной местью и последствиями моих действий не позволил бы моим коленям расслабиться, чтобы убежать. Я бы не выглядела слабой, если бы побежала.

Уже нет.

Я забрала две из трех жизней, которые обещала украсть. Возможно, я не достигну всех целей до того, как моя жизнь закончится, но я не откажусь от двух побед.

Кат был сломлен. Я это сделала. Я сломала его. Его власть над Домом Хоуков все еще была сильной и могущественной, но я была кротом под ним. Копалась в фундаментах, грызла опорные балки, грызла все, что ему было дорого.

Уже нет.

Я бы не побежала, потому что бежать было некуда, и я заслужила право смотреть на своего побежденного врага до того, как он победит меня.

Эти мысли резко оборвались, когда Кат бросился ко мне.

Какой бы вывод ни пришел мне в голову, он, должно быть, заполнил его. Возможно, в том же порядке — знание, что он видел достойного конкурента, а не просто Уивер, — или недавно сформировавшийся план лишить меня всего теперь, когда я лишила его.

Как бы то ни было, он резко остановился, тяжело дыша — как будто не доверял себе, если прикоснётся ко мне. Давая время собраться с мыслями и сосредоточиться на стольких новых событиях.

- Ты убила ее.

Я сжала руки в кулаки.

- Я хотела, но не сделала этого.

Его дыхание вырывалось из носа, как драконий дым.

- Ты сделала это. Ты, бл*дь, сделала это!

- Это был сердечный приступ. Ее убило собственное тело.

- Ложь. Точно так же, как ты солгала о Дэниэле. Это была ты.

Мой позвоночник выпрямился, даже когда я вздрогнула от того, что принесет моя правда.

- Я сделала это.

Его кулаки дрожали.

- Ты гребаная сука.

Он хотел ударить меня — это было видно в каждой клетке его тела — но в то же время было что-то еще... Облегчение? Предательская благодарность вместо скорбного горя?

Ненавидел ли он свою мать так же сильно, как и все мы?

Боль в руке придала мне ложной бравады.

- Могу ли я сделать то, чему научилась у тебя? Ты убил двух своих сыновей. Я убила только одного.

Кат опустил подбородок, сердито глядя из-под бровей.

- Они были моими сыновьями. Моими, и я могу делать то, что мне нравится. Они были живы только благодаря мне. Я их создал.

- Возможно, вы и создали жизнь, но они сами создали себя такими, какие они есть.

Он замер как вкопанный.

- Они?

Я сглотнула.

Дерьмо.

- Кестрел тоже, бл*дь, жив?

Он выпучил глаза, так легко игнорируя смерть своей матери.

- Ты хочешь сказать, что я не убивал ни одного из своих детей, и все же ты убила моего младшего, того, кого я обещал сделать своим наследником?

Его голос был хриплым. Воздух был пропитан... сожалением?

Облегчение и сожаление — две очень противоречивые эмоции, которые я никогда не ожидала испытать.

Что это значит?

Отступив назад, я подняла ножницы.

- Я ничего подобного не говорила.

Кат направился ко мне, на этот раз медленнее, как будто не мог осознать такие богохульные факты.

- Они. Ты сказала, что они. Кто это «они»?

Его взгляд обежал комнату, остановился на открытой двери, на своей мертвой матери.

- Что ты хочешь этим сказать? Где он сейчас? Где, черт возьми, Кестрел, если он не умер с пулей в своем богом забытом сердце?

Кес был кем угодно, только не богом забытым. Возможно, избранный Богом. Защищавшим, присматривавшим за ним и дающим друзей, которые обеспечивали его исцеление и безопасность.

- Ответь мне!

Рука Ката метнулась к поясу на спине, вытаскивая пистолет.

Я замерла, уставившись в черное дуло, ожидая в любой момент вспышки пороха и холодного поцелуя свинца. Я не могла уследить за менявшимися эмоциями Ката.