Последний долгожитель

— Выше голову, Билл! Не твоя вина, если все произойдет не самым лучшим образом. Ты не должен себя корить. Я просто хотел сбежать, вот и все. Мне не хотелось, чтобы… А, все равно. Так будет лучше, один на один с болезнью. Не хочу, чтобы близкие мучились со мной, шли на жертвы ради меня. А сейчас… Ведь это, в сущности, та же экспедиция, правда, состоящая всего из одного человека. Хорошо, если бы газеты не раздували эту историю. А Сью скажи, что мне пришлось отправиться в полет раньше времени. Передай, что я ее обнимаю. И детей. И позаботьтесь о них, Крэгг, если со мной… если я не…

— Полно, Джек, не беспокойся. Что же касается газет… Будь уверен, шеф не даст этому делу просочиться. Ни к чему нам признаваться в собственных упущениях. Да и другим пример подавать не следует.

— Благодарю.

Наступила томительная пауза. Ее прервал Флойд.

— Скажи, Билл, есть ли какая-нибудь надежда на то, что ты прав?

В голосе Крэгга сквозило уныние.

— Пенроуз описывает, что должно произойти в том случае, если космонавт приблизится к так называемому "горизонту событий". Сначала он ничего не заметит. У него не будет возможности произвести измерения в этом месте или придерживаться расчетного курса. Приливные силы — что бы мы под этим не подразумевали — возрастут до бесконечности. Послушай, Джек, передо мной как раз то место книги: "Если что-либо попадает в такую черную дыру — будь то космический корабль или молекула водорода, электрон, радиоволны или световые лучи, — никогда не возвращается обратно. С точки зрения нашего понимания Вселенной, все превращается в абсолютное ничто". По мнению Пенроуза, закон сохранения материи здесь не действует. Весь процесс, как Пенроуз представлял себе его, длится несколько тысячных долей секунды.

— Именно это меня устраивает. Получше любой известной формы самоубийства. Ну, а теперь кончай, Билл. Я болен, и вы мне надоели. Я выключаю аппарат интеркома. Хочу остаться один.

— Подожди, Джек, во имя всего святого! Я должен сказать тебе. нечто важное, должен сказать это даже в том случае, если…

Но Джек вырубил умоляющий голос. Боль, блуждающая по телу, сделала его безжалостным. Он криво улыбнулся. Уж его-то они не напугают. Его не отговорят.

Прошло две недели. Джек Флойд находился во власти всесокрушающей боли. Он не мог спать и, чтобы как-то занять себя, бесконечно ходил по тесным помещениям, вытаскивал старые бортовые журналы и пробирался в безлюдные каюты других членов экипажа. Выдвигал ящики, рассматривал хранящиеся в них фотографии, мелкие предметы обихода. Прежде такая мысль не могла бы прийти ему в голову, но сейчас он утратил всякие представления о нравственности. Джек чувствовал себя Робинзоном, но Робинзоном, отвергающим общество людей. Он часто задумывался над своим недугом, который с незапамятных пор бросал вызов медицине. Врачи научились бороться почти со всеми болезнями, кроме рака. А может быть, противоядием ему является совсем простой препарат? Подобно Флемингу, некогда открывшему пенициллин, какой-нибудь ученый однажды совершенно случайно откроет средство против рака? Станет лечить буйно разросшиеся злокачественные образования, скажем, уксусной эссенцией или спиртом? И проклятое, неудержимое размножение клеток прекратится! Оно, конечно, может быть и нервного происхождения. Или возникать под влиянием магнитных полей, а может, от воздействия аппарата АГ?.. Нет, все это чушь. По мнению ученых, рак возник вместе с человеком…

Джека Флойда мучили кошмары. Во сне ему мерещились какие-то ужасы, слышались странные звуки. Однажды он принял такую дозу снотворного, что чуть не умер. В другой раз случайно поджег бумаги на столе. К счастью, четко сработало автоматическое противопожарное устройство. Но Джек все же получил ожоги. Он перестал бриться, и борода полыхала рыжим пламенем, устрашающе обрамляя его изможденное, мертвенно-бледное лицо.

С каждым днем он заметно терял в весе и с отвращением присматривался к собственному телу, видя, как тают мышцы и все более выдаются кости…

Иногда Флойд включал радио, но тут же выключал его. Дня за три до предполагаемого места «исчезновения» искусственного спутника, он попытался вызвать Станцию. Но радио молчало.

В последний день к командиру вернулась ясность мысли. Видения исчезли, он перестал думать о дыре, как о какой-то мощной и грозной силе. И все же представление о ней как о слиянии «рая» и «ада» не оставляло его. Если Крэгг прав, то человек входит в воронку с одной стороны и, очистившись, выходит из нее возрожденным…

И вот час пробил. Флойд понял это, заметив какое-то свечение, сопровождаемое потрескиванием. Затем наступила полная тьма. Флойда охватило ощущение пустоты, которое как бы засасывало его, растворяло в себе… Он пытался закричать, но у него уже не было ни горла, ни грудной клетки… На полу в агонии еще билось то, что оставалось от Джека Флойда, но вскоре и это растаяло.

Спустя месяц и десять часов автоматическая сигнализация космического корабля «Триумф» связалась со Станцией, и корабль в состоянии аварийной готовности совершил посадку.