Последний долгожитель

Какой-то инстинкт заставлял меня говорить очень быстро, поэтому я частил скороговоркой, стремясь заглушить овладевавший мною страх: при мысли о том, что через несколько минут я стану безжизненным телом, все мое существо запротестовало.

Фельсен не мог произнести ни слова.

— Поймите, другого выхода у нас нет, — сказал я и с силой тряхнул его, чтобы вывести из оцепенения.

— Профессор, — простонал ой наконец. — Вам ли, прославленному ученому, рисковать собой ради такого негодяя?!

— Не ради него, а ради всех нас, ради будущего. И для этого есть лишь одна возможность: он должен жить! Подумай еще об одном, — в пылу спора я назвал его на «ты», чего раньше никогда не случалось, — подумай, что в святая святых нашего главного врага проникнет человек, который попытается изнутри воздействовать на диктатора, ослабить этот проклятый режим, привести его к гибели. Разве не стоит ради этого рискнуть собственной жизнью?

— Но почему именно вы?

— А кому доверить? Кто может поручиться, что мы не променяем кукушку на ястреба?! Да и времени у нас нет. — И указав на пациента, я крикнул: — Быстрее!

Окрик, видимо, подействовал, Фельсен сделал над собой усилие и, побледнев, выдавил из себя:

— Я буду донором!

— Нельзя, дружок. — Я притянул его к себе. — Я все разузнал, ознакомился с окружением президента, с обстановкой, в которой он жил. Думаю, это пригодится, по крайней мере на первых порах, чтобы никто ничего не заподозрил и чтобы волчьей стае не представилось повода разорвать своего вожака… Я старше тебя, опытнее. Да и в политике ты человек неискушенный. Это было бы бессмысленной жертвой с твоей стороны и с моей тоже. В науке ты олицетворяешь собой будущее, а я до некоторой степени уже в прошлом… Начинай! — закричал я, заметив, что тело президента задергалось.

— Но… — заикнулся было Фельсен.

Я выхватил пистолет, который утром, повинуясь какому-то инстинкту, взял с собой из дому, прицелился в своего ученика и вне себя от волнения крикнул:

— Немедленно убирайся отсюда, или я пристрелю тебя как собаку! Ты недостоин доверия!

Лицо Фельсена еще больше побелело, он в страхе попятился.

— Оперировать буду я сам. Через десять минут ты войдешь, возьмешь железную перекладину от верхней поддерживающей конструкции, которую сейчас снимешь, и голову… — Тут я запнулся. — Вытащишь меня из машины и положишь сюда, — я указал место. — Постарайся размозжить мне голову одним ударом, а потом позови на помощь, выбеги и скажи, что во время операции верхняя часть конструкции упала на профессора. Это ты должен сделать сразу же после операции, не то следствие, если его начнут, установит, что смерть наступила раньше… Понял? А если я буду вынужден сейчас тебя пристрелить, то перед началом операции дам тревожный сигнал, и, когда люди войдут, они увидят трупы двух врачей и президента, который, надо надеяться, будет жить, ибо, пока они сумеют войти, операция уже осуществится. А когда президент придет в себя, он все объяснит, заявив, что был в сознании… Ну, убирайся…

Фельсен вздрогнул, проглотил комок в горле и заговорил:

— Не уйду, профессор. Я согласен сделать операцию и все, что потребуется. — Но его бледному лицу текли слезы, губы дергались. Но вот он выпрямился и начал вывинчивать верхнюю часть конструкции.

— Быстрее, — торопил я, — быстрее!

При мысли, что через несколько минут этот железный брус разнесет на куски мой череп, у меня по спине побежали мурашки… Наконец мы сняли и положили на пол тяжелую перекладнру.

— Начинай, — сказал я Фельсену, забираясь в аппарат, который со времени нашей первой операции претерпел ряд усовершенствований. Теперь, когда его включали, он автоматически направлял поток изотопов и даже сам мог провести замену мозга, хотя мы считали, что столь тонкую операцию лучше делать вручную. Уже лежа, я посмотрел на Фельсена: меня растрогало его залитое слезами лицо. Мы обменялись рукопожатием, и я заметил, как он потянулся к кнопке усыпления. Но в последний момент я вдруг схватил его за рукав и, напружинив тело, с отчаянным криком попытался выбраться из аппарата.

Фельсен быстро нажал кнопку, потом, положив обе руки мне на плечи, всей тяжестью навалился на меня и затолкал в аппарат…