Последний дом

Обидчивая была страшно. Вот она сидит на коленях, я глажу ее, но стоит только отвлечься... Задумаешься, зачитаешься... Она это сразу улавливала. Напрягается, замолкает, несколько секунд тихо - потом как оттолкнется от колен... когтями!.. иногда до крови ногу раздерет... И бежит, бежит от меня, может наткнуться на дверь, разбить губу... все уронит на пути, от отчаяния и обиды ничего перед собой не видит...

- У вас с ней серьезная любовь... - Генка без шуточек не мог, такой уж тип!..

*** Он рядом со мной жил, однокомнатная у него. Окна к мусоропроводу, балкон всегда пустовал. Звери обходили его жилье. Не в запахе дело, у Гены не было запасной еды, и часто никакой не было.

Мужчина лет пятидесяти, чуть младше меня, но гораздо моложе выглядит. Всю жизнь прожил в этой квартире на первом этаже, здесь родился, вырос, ходил в школу... Никто не знает, что получится из человека.

Его уже нет, а ты как о живом...

Ну, и ладно. Есть такие люди и звери, они всегда со мной. Вот Феликс, например. Или Вася, мой пес. Его давно нет, а я приду домой, забудусь, и говорю:

- Ну, Вася, как наша жизнь, непонятна и трудна?..

Никакая не игра, забываю. Вот и с Геной так.

С первого взгляда ничего хорошего в нем. Никогда не работал, мать кормила. А потом подвела - умерла в одночасье от инфаркта. Гене за сорок уже было, он работать не стал, начал сдавать квартиру. Как пригреет солнце, растает снег, Гена уходит спать к оврагу. Вбивает колышки, натягивает полиэтиленовую пленку - от дождя, и лежит под ней в спальном мешке. Утром ко мне заносит мешок, колышки и пленку, оставить нельзя, сопрут... Раньше овраг был сухой, не было комаров. После дороги сырость поднялась, и Гена переместился подальше от оврага. Но от комаров нигде спасения не было. Мучился несколько лет... Потом осушили овраг, отвели воду вниз по трубе, под дорогой проложили. Стало легче, но он все равно недоволен. Машины! Пусть редко, но это еще хуже, в ночной-то тишине... Сна как не бывало!..

- Взорву, - он грозился, - нет из-за транспорта нормальной жизни. И куда они мчатся по ночам?.. В никуда!..

Я для спокойствия возражаю, труба проложена, овраг сухой...

- Ты все о нем печешься, об этой скважине... А я?

Молчу, не скажешь ведь ему - спи дома...

Он днями сидит на лестнице, а в теплые погоды у оврага, читает. Зимой выгонял жильцов, дома жил. Главное, протянуть свои копейки до весны... У него не получалось, попивал. Немного, но каждый день. Пока было дешево, он держался, а потом сник. Начал и зимой жилье сдавать, спал на лестнице. На верхних этажах тихо и тепло. Забирается повыше, расстилает спальник на подоконнике. Наши дома самые старые в городе, теперь таких широких подоконников не найдешь...

- Здесь хорошо, - говорит, - вид гораздо лучше, чем из домашнего окна.

В самом деле, окна на лестнице смотрят на реку и овраг, с большой высоты. Красиво живет.

Он постоянно читал, куда больше меня знал всякой всячины. Раз или два в день стучится, мы садимся, пьем чай и говорим о разных вещах, которые нас не радуют.

Он считал, работа губит человека, если не интересная. Я думаю, он прав. Вообще, он не любил людей.

- За что их любить?..

- Наверное, не за что, но мы ведь от потребности любим.

- От потребности другой вопрос. Вот у меня, например, потребность, чтобы на земле ничто не менялось, хватит!.. Все, что человек ни сделает, только к худшему.

Я не хочу об этом думать, такие мысли отвлекают от ежедневных дел. А у Гены нет дел, зато интересные мысли так и брызжут.

Когда человек умер, многое вспоминается, всему значение придаешь. Гена давно еще говорил:

- Овраг освободить надо, дорога душит. Взорва-ать...

Я думал, он просто шутит или бесплодное возмущение, как бывает у нас, а получилось совсем не просто.

- Что за жизнь, - он говорит, - люди звереют, звери гибнут, земля пустеет...

Мне с людьми давно не по пути, а земля... Я не против, чтобы пустовала, шума не люблю. Тишина и запустенье не самое плохое на земле.

Когда живешь на одном месте много лет, приятных людей теряешь - кто умирает, кого убили, или спился, повесился, или вены резать решил - модно стало резаться. А приходящие на их место своими не становятся, у них новые интересы. Но вот история, и новых-то все меньше, они теперь в другие места стремятся. А звери, растения... они всегда свои. Иногда пропадают, погибают, зато новые похожи на старых, к ним быстро привыкаешь. Гена говорил, стойкая генетика у них.

- В чем людская слабость, знаешь?.. Все новое изобрели, а генетика старая. На воспитание-образование надеемся, а это рисковые вложения, как теперь говорят. Чуть что случится, катимся обратно, проступают знакомые черты. Правила новые, а генетика старая. Переписать бы код, руки давно чешутся...

Может, слегка захвалился, но от природы на многое способен был.