Последний дон

Пиппи решил отправиться прямиком в Лос-Анджелес, не останавливаясь в Вегасе. Позвонил Мишель, чтобы известить ее, что уже находится в пути, и отверг ее предложение встретить его в аэропорту.

— Просто будь готова принять меня, когда я приеду, — велел он. — Я по тебе скучал. Я должен сказать тебе нечто важное.

Мишель достаточно молода — тридцать два года — и куда более нежна, более самоотверженна, не так давит на нервы, как две остальные; может быть, потому, что родилась и выросла в Калифорнии. Хороша она и в постели; не то, чтобы другие были плохи, ведь для Пиппи это качество всегда было решающим. Но Мишель лишена острых углов, она не будет доставлять неприятностей. Она чуточку не в своем уме, верит во всяческий вздор новой эры насчет энергетических каналов и способности общаться с духами, твердит о своих прошлых жизнях, но может быть и забавной. Как многие калифорнийские красавицы, она мечтала стать актрисой, но жизнь выбила из нее эту дурь. Теперь она с головой ушла в йогу, заботу о физическом здоровье, бег трусцой и хождение в спортзал. Кроме того, она всегда отпускала Пиппи комплименты по поводу его кармы. Ибо, конечно же, ни одна из этих женщин даже не догадывается об истинном роде его занятий. Для них он просто-напросто администратор ассоциации отелей в Вегасе.

Да, с Мишель он сможет поселиться в Вегасе, можно будет оставить за собой квартиру в Лос-Анджелесе, и, как только станет скучно, достаточно будет совершить сорокапятиминутный перелет в Лос-Анджелес на пару недель. Может быть, стоит купить Мишель киоск сувениров в «Занаду», чтобы занять ее чем-нибудь. Пожалуй, эта идея и в самом деле может принести плоды. Но что, если Мишель откажет?

Тут из глубины памяти Пиппи всплыла картина: Налин читает еще маленьким детям сказку «Три медведя». Он точь-в-точь как та девочка из сказки. Нью-йоркская женщина чересчур тверда, чикагская женщина чересчур мягка, а Лос-Анджелесская женщина в самый раз. Эта мысль доставила ему удовольствие. Конечно, в реальной жизни ничего не бывает «в самый раз».

Сойдя в Лос-Анджелесе с самолета, Пиппи вдохнул ароматный воздух Калифорнии, не уловив в нем даже намека на гарь и чад больших городов. Взяв в прокат автомобиль, первым делом заехал на Родео-драйв, потому что любил привозить своим женщинам гостинцы и наслаждался прогулками по улице с шикарными магазинами, вместившими в себе все сокровища мира. Купил в магазине Гуччи затейливые наручные часики, у Фенди — сумочку, хотя и посчитал ее уродливой; косынку от Гермеса и какие-то духи в флаконе, напоминавшем дорогую скульптурку. Когда же покупал коробку дорогого дамского белья, то уже пребывал в таком добром расположении духа, что в шутку сказал продавщице, молодой блондинке, будто берет его для себя. Бросив на него лишь один взгляд, девушка проронила:

— Разумеется…

Обеднев на три тысячи долларов, он вернулся в машину и повел ее к Санта-Монике, бросив покупки на пассажирское сиденье — гостинцы, набитые в кричаще-яркий пакет для покупок от Гуччи. В Брентвуде остановился на любимом Брентвудском рынке. Он всегда обожал закусочные, обрамляющие площадь, усеянную столиками для пикника, где можно подкрепиться едой и прохладительными напитками. В самолете кормили ужасно, и Пиппи остался голоден. У Мишель же холодильник всегда пуст, потому что она вечно сидит на диете.

В одной закусочной он купил двух жареных цыплят, дюжину поджаренных на углях свиных ребрышек и четыре хот-дога с полным комплектом приправ. В другой закусочной приобрел свежеиспеченный пшеничный и ржаной хлеб. У открытой стойки купил огромный стакан кока-колы и подсел к одному из столиков, чтобы напоследок еще немного побыть в одиночестве. Съел два хот-дога, половину одного жареного цыпленка, немного картофеля фри. Ни разу в жизни он не ел ничего настолько вкусного. Он сидел, омытый золотыми лучами предзакатного калифорнийского солнца, а нежный, ароматный ветерок овевал ему лицо. Пиппи ужасно не хотелось уезжать, но Мишель ждет его. Примет ванну, надушится, будет чуть-чуть под хмельком и потащит его в постель, едва он переступит порог, не дав даже почистить зубы. А предложение он сделает еще до близости.

Пластиковый продуктовый пакет, выданный ему в закусочной, был украшен текстом, излагающим какую-то притчу о еде, — интеллектуальный продуктовый пакет, как и причитается интеллигентной клиентуре рынка. Укладывая его в машину, Пиппи прочел только начальную строку: «Фрукты — древнейший из продуктов, потребляемых человеком. Еще в саду эдемском…» Господи, мысленно вздохнул Пиппи.