Читаем Последний донос Мифунэ полностью

– Эффект бревна в глазу – подмечая косяки чужих не видишь свои. Очень сложно себя уберечь от них. Помогает мнение со стороны. Практика осознанных ошибок. А кому это надо? У Бастиона условные союзники по центральной фракции на случай глобальной войны, а была бы возможность сожрали бы их. Это лазейка, но те, кто с Бастионом конфликтует и так в этом же дерьме или в другом сорте дерьма затоплены выше бровей. По правде говоря, уверен, что найдется пару людей кто внутри системы замечает угрозу. А что сделает клерк-софист? Напишет роман “Бастион” или “Процесс”, вот на этом и все.

– А какая-нибудь иная сила?

– Ну я что-то таких не вижу на горизонте. Первым в очереди на разрушение Бастиона будешь? И главное, что хотел сказать. Закон Паркинсона: “Клерки рождают клерков, а не царей”.

– Нет, Мифунэ, главное ты мне не сказал.

Я задумался, так как честно сказать и сам был сильно уставшим от Бастиона. Так и не вспомнив что мог забыть рассказать из запланированного урока уточнил:

– Все рассказал, что еще?

– Что ты продал им в свертке?

– А-а…да, я за деликатес выдал ваших пятнадцать жаренных сверчков.


Феномен Баадера – Майнхоф

Возникла проблема задержка с отправкой доноса. Пришлось почистить старый канал связи и организовать новый. Компрометации не произошло. Работая над устранением проблемы на Тепличке провел много занятий на закрепления материала. Здесь же изложу выдержки из новых тем и один интересный результат обучения, который обнаружил через месяц.

“Эффект последовательности – если ты меняешь у людей последовательность выполняемых действий, то можно прийти к иному результату.”

Велизарий высказал мнение что надо подумать о таких экспериментах по производству в теплицах, а я продолжил:

“Люди не хотят хорошее, хотят лучшее. Играй их азартом для достижений своих целей. Принц, патриоты это самые ценные твои рабы.”

Велизарий задумался, а я в очередной раз решил применить эффект Зейгарник. Мы запоминаем лучше процессы, которые оборвались. Я ударил под коленку ученика и не дав опомниться продолжил:

“Нога-то дернулась, рефлекс. Автоматические мысли очень похожb на рефлексы. Самооценка, оценка других людей, уклонение и т.д. В отличии от примера с ногой, мысли могут не привести к физическому или чувственному результату, а также их можно настраивать. Маги, халдеи, кафары применяют их в магических пасах, инфоцыгане в разводках, а будящие наоборот стараются их уничтожить.

Разобраться в учения чернокнижников с Крестов достаточно сложно понять, зачастую звучит как бред. Например, они верят в существование черных дыр, словно через них можно моментально переместиться из одной точки в другую. Фиксирование установки это нечто подобное, можно создавать такие порталы при помощи стимулов от одной мысли к другой. Весь мозг как сыр пронизан такими черными дырами, ну кроме эфироприемников у них просто пустота в голове. При настройке важен сам стимул, ибо настройка очень тонкое дело. Приведу примеры. Слово “Султанат” вызывает у тебя мысли что-то типа “Кровь, боль, месть, ненависть”. Верно? Я же вспомню их легендарный гарем. А если мне сказать “гарем”, то портал фиксированной установки отправит меня на раён Гарем с их олигархов и натурфилософами, с которыми у меня мягко говоря не очень хорошие отношения.

Феномен Баадера – Майнхоф. Если что-то узнал, для тебя то подкрепление знаний происходит за счет того, что ты ощущаешь, что часто встречаешь это. Это иллюзия, но так ты лучше осваиваешь знания. Этим можно пользоваться если нужно приучить к чему-то.

Если хочешь, что бы человек не делал что то, поговори с ним о его планах. После того как он красочно расскажешь то ему станет скучно и неинтересно реализовывать. Велизарий, поэтому я с тобой никогда не обсуждаю план твоей мести.”

– План?

– Я знаю, что нет у тебя плана, но для других делай вид что изначально у тебя есть какой-то план, и ты придерживаешься ему.

И я перешел к обсуждению социальных проблем:

“Градуализм – учение что нужно идти маленькими шажками. Это упория Зенона фактически расширенная. Ты вроде всем на Кировском кишки выпустить хочешь? Если твоя Тепличка будет эволюционно развиваться делать шаг в сторону Султаната чтоб втащить, то и Кировский сделает шаг, ты мысленно опиздюлишь призрак прошлого, а в ответ с вертушки в щи.

Страх риска. В свое время Безымянская Империя усилилась так что могла бы по идее захватить всех, но они не рисковали, а укреплялись. Такая стратегия доводит до предела, на котором топчешься на месте, боясь сойти с лыжни и проложить новый путь вперед, это стабильность на которой пытаешься удержаться. Развал происходит различными способами. У Безымянской Империи наверно был самый необычный. Вовремя стабильности появились террористы. И думаешь это какие-то внешние враги и религиозные сектанты? Сами же дети зажиточных классов боялись, что потеряют существующее и перемен. От страха они принялись устранять реформаторов. К чему привело? Ну вот дном чем сейчас Беза и является.

Самоудовлетворённость. Тут даже пояснять нечего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор