Последний довод главковерха (СИ)

— Самолеты прилетают и улетают, а противник, заняв вершину холма на противоположной стороне низины, — майор указал в направлении, откуда мы пришли, и откуда теперь ждали немцев, — расставит там пулеметы, арткорректировщиков и просто не даст поднять нам головы. После чего пехота беспрепятственно спустится с холма и ворвется в наши окопы.

— Полк Лукьяненко уже уходит? Наши беженцы и раненые должны ведь отправиться с ним, у них нет проблем? — Я тоже не хочу спорить с майором и перевожу разговор с горячей темы, о беженцах можно было не спрашивать, я и так не отрывал верхнего взгляда от Зиночки, и не пропустил момента, когда она, присев за сараем по нужде, помахала мне ручкой, уверенная, что я не пропущу пикантного момента.

— Они уйдут, там все в порядке. Но мы не закончили…

— Мы закончили, товарищ майор. Еще два вопроса, Вы договорились с Лукьяненко о снарядах к сорокапятке? И что там с установлением проводной связи со штабом дивизии?

— Связи пока нет, Лукьяненко установит ее по ходу движения…

— Не понял?

— Они идут в расположение штаба, будут идти, и натянут провод.

— Так, с этим ясно. По снарядам?

— Снарядов Лукьяненко не дает, но в обмен на пушку согласился отдать нам исправный батальонный миномет. Я согласился, снарядов у нас все равно нет, а мины имеются.

— Жаль, с пушкой было бы повеселее, обмен не равноценный, но ладно. Кстати, этот миномет ведь швыряет мины на восемьсот метров? Как Вы считаете, он достанет отсюда до вершины того холма, на котором немцы могут установить пулеметы? Мне кажется, достанет, там нет восьмисот метров…

— Это у ротного пятидесятимиллиметрового миномета дальность стрельбы восемьсот метров, а восьмидесятидвухмиллиметровый батальонный миномет может вести огонь на дистанцию до трех километров. — Консультирует меня майор. — И все-таки мне бы хотелось вернуться к вопросу…

— Не надо никуда возвращаться, майор, хотите заняться делом, проверьте маскировку вновь обустраиваемых позиций, особенно маскировку с воздуха. — Вряд ли это входило в обязанности начальника штаба, но разбираться в должностных инструкциях в столь малочисленной части было бы нелепо, майор старший офицер, через него вся работа.

— Хорошо, проверю, только если Вы игнорируете мое мнение по вопросам тактики обороны, Вам нужен другой начальник штаба.

— А вот к этому вопросу мы непременно вернемся. Но позже.

И скомандовал своему рыжему вознице, имени которого так и не удосужился узнать:

— Разворачивайся, а потом направо, вон туда, к минометчикам!

Спорил я с майором не просто так, дело в том, что пока мы добирались сюда, я все же придумал фокус, позволяющий мне увести полк от боя с немцами. Я решил связаться с полковником по телефону, поговорить на любую тему, пусть самую отвлеченную, а потом сообщить майору о новом приказе, и нашей передислокации согласно изменившейся обстановке. Конечно, такие выкрутасы дурно пахли, и могли иметь очень неприятные последствия, вплоть до трибунала и расстрела, но я лично не видел в этом ничего ужасного. Нашим уходом с позиций мы никого не подводили, немцев мы удержать не могли, так какая разница, пройдут они просто так, или по нашим трупам? Что до ответственности за дезертирство, то затеряться в существующем беспорядке не представляло проблем, я просто уведу полк в зону ответственности соседней дивизии, а через несколько дней никто и не вспомнит, где какая часть стояла и куда и почему ушла.

Поэтому меня беспокоила активность немецкой авиации, а наступление пехоты, которого я дожидаться не собирался, не волновало совершенно. Пока майор мне не сказал, что связи со штабом дивизии нет, и будет не скоро, а значит, задуманный фокус с переговорами с полковником факиру не удастся. А немцы уже вышли на ту самую дорогу, по которой мы только что пришли сюда, и до наших позиций им оставалось не больше трех километров.

В тылу наших роющихся окопов расчет из пяти минометчиков под командованием знакомого мне узбека, так удачно расстрелявшего бензовозы на мосту, ударными темпами углублял замысловатой формы котлован.

— Э-э-э, как тебя, сержант? — Забыл я имя артиллериста-минометчика.

— Старшина Джалибек Алджонов, товарищ командир! — Притормозив полет лопаты, и поставив ее к ноге, вытягивается улыбающийся парень.

— Наш ротный старшина, имеет ордена…, миномет к стрельбе готов?

— Нет, товарищ командир, огневая позиция не подготовлена к ведению огня!

Котлован был вырыт не глубже, чем по колено.

— Ну и хрен с ней, готовьте миномет к стрельбе, прямо сейчас! Дальность максимальная, направление — туда!

— Привести миномет в боевое положение! — Командует сам себе разом помрачневший Джалибек, его команда отбрасывает лопаты и устанавливает миномет по направлению моей руки. Подтаскиваются ящики, мины, вынутые из них, рядком укладываются на краю котлована.