Последний дракон. Сборник рассказов

Лицо Свана искорежила гримаса одновременного прозрения, восторга и изумления. Он плюхнулся пятой точкой прямо на землю и воздел палец к потолку.

– Ментальная концентрация позволяет преодолевать любые расстояния. И наличие источника энергии рядом совсем не обязательно. Вот что он хотел показать мне, когда поселился у меня в голове. – Пробубнил Сван себе под нос.

Великан отошёл от костра и снова протянул магу руку. Сван отрицательно замахал ладонями.

– Не надо я сам. – Вскочив на ноги, он уверенно направился к трясущемуся от лихорадки раненному ополченцу, лежавшему в углу палатки. Подойдя к бедолаге, Сван потёр ладони друг о друга, дыхнул на них и сел на колени подле головы трясущегося мужчины.

– Эй, маг.

Сван обернулся на ставший уже привычным бас. Великан стоял возле выхода, придерживая рукой дверную полу из мешковины.

– Я уверен у нас всё получится. Верь в свои силы.

Рыцарь подмигнул магу и вышел из палатки.

События следующей ночи остались в памяти Свана как смутное, будто окутанное туманом действие совершенное кем-то другим. Ему пришлось отстраниться от абсолютного присутствия, чтобы не терять связь с энергией чарующих роз, образ которых он черпал из воспоминаний.

Всю ночь он воскрешал, останавливал кровотечения, поднимал на ноги, снимал лихорадки, затягивал шрамы, накладывал чары и совершал ритуалы. Всю ночь раненых вносили в палатку, а выходили они уже на своих ногах. Повитухи вернулись как нельзя кстати. Видимо с возрастом у них выработалась та самая чуйка, которая позволяла некоторым людям пропадать, слоняясь почём зря, и где ни попади часами, но появляться в нужный момент и быть на виду, дабы никто не усомнился в их надобности и полезности. Бабки варили отвары, подносили питьё раненым, протирали раны, выносили всё то, что сыпалось из ослабевших больных тел в выгребную яму и даже успевали вытирать пот со лба Свана.

Он понимал, что находится в палатке в окружении раненых, но смотрел на себя будто со стороны, его сознание раздвоилось, чтобы черпать энергию из роз, что росли в саду школы магов.

Шум битвы, доносившийся снаружи, удалялся. Звон металла о металл, предсмертные вопли, топот копыт, все эти звуки таяли, уходя всё дальше прочь от палатки мага, пока вовсе не рассеялись под утро.

В это же время перестали поступать и раненые. В какой-то момент Сван осознал, что палатка опустела, а он сидит один у тлеющего пепелища, глядя на подвешенный меж двух рогатин над очагом пустой котёл.

– Ну, вот и всё. – У мага почти не осталось сил, и все-таки он поднялся на ноги и поплёлся к выходу из палатки. На волю, поскорей отсюда, из этого затхлого провонявшего экскрементами, потом и кровью места. Сван выскользнул наружу, и свежий утренний ветер омыл его лицо прохладой, а промозглая изморось поздней осени заставила поёжиться, но привела в чувства.

В дали у самого горизонта реяли флаги. Флаги с людскими гербами на них.

– Мы победили. – Не сомневался маг, и от этой мысли тепло разлилось по его изношенному трудами телу. Он помог победить людям войска хаоса и разрушения, силы зла были разгромлены в последней битве добра и зла, в последней битве человечества. И к чёрту магистра с его философией. Лицемерные, эгоистичные, мелочные старики. Где все они были, когда человечество стояло на краю гибели? – Так думал Сван, стоя в одиночестве посреди необъятного поля, покалено утопая в бурой осенней траве, обдуваемый прохладным ветром в ожидании приближающихся флагов.

Гордость переполняла сердце мага, душа казалось, пела, а разум смеялся от счастья. Он пошел навстречу флагам второй династии, навстречу победе, навстречу ликующему человечеству.

– Бом, бом. – Будто колокол зазвенел в голове Свана.

– Бом, бом. – Сван пошатнулся, тело его потеряло контроль, ноги подкосились, сознание помутнело, пелена встала перед глазами мага. Его повело в сторону, он беспорядочно замахал руками в надежде вцепиться хоть во что-то. Острые стебли полевых трав царапали ему ладони, он вырвал несколько из них с корнем, но устоять помогло лишь чудо. Невесть откуда взявшаяся в поле молодая рябина преградила путь, потерявшему связь с реальностью магу. Сван вцепился в тонкий ствол обеими руками, обняв его, так крепко, как только мужчина может обнимать свою любимую. Зрачки мага закатились за веки, пот выступил на лице, ноги согнулись в коленях, он не падал из последних сил. Сейчас его взор был устремлён за сотни вёрст от того места где он стоял.

В отличие от ночи, когда Сван бежал из школы магов, пряча за пазухой розу, теперь магистр не ограничился голосом. Магистр погрузил ментальный образ Свана в школу магии и поставил в центр сада, где маги веками выращивали чарующие розы.

– Что ты натворил Сван? Оглянись! – Гремел голос магистра в сознании мага. Он не звучал грубо и не был наполнен злостью, скорее он источал отчаяние и разочарование.

Сван собрался с силами, опыт прошедшей ночи помогал ему. Он быстро смог приспособится к ощущению себя в двух местах одновременно, и, стараясь не падать телом там, в поле, он с трудом, но концентрировал зрение здесь в школе магии.