Последний дракон. Сборник рассказов

Старый маг стоял возле высокого дубового стола. Седая борода, заплетенная в тугую косу, прилежно лежала на немаленьком брюхе. Вплетенные в косу серебряные обереги, и амулеты блестели в свете тысячи свечей озарявших кабинет магистра. Видавший времена и получше, выцветший до неопределенного оттенка, когда-то пурпурный балахон, покрывал дряблое тело. Маг воздел руки над двумя одинаковыми цветочными горшками, стоящими на столе. Немного посеменил пальцами, одернул руки и потер их ладонями друг о друга. Затем вытер ладони о балахон, прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, медленно выдохнул перед собой, сложив губы трубочкой.

В горшках стояли две чарующие розы. Одна живая и яркая с прямым и ровным стеблем, тянущимся вверх, увенчанная крупным, чуть больше человеческого кулака бутоном. Другая мертвая и иссохшая с кривым и скрюченным стеблем, припавшим к земле туда где, перегнив, давно почил её бутон.

Старый маг открыл глаза и преступил к демонстрации. Он был мастер, и его ментальная концентрация достигла того уровня, когда прикосновения уже были не нужны. Чарующая роза раскрыла свой пурпурный бутон и чуть подалась вверх к ладони магистра. Казалось, они оба находятся в легком возбуждении, кончики пальцев мага дрожали, и в такт с ними задрожали лепестки розы.

– Равновесие! Суть мироздания весы! Чаши мировых весов наполняются энергией обладающей смыслами противоположностей. Свет и тьма, добро и зло, движение и статика, отчаяние и вдохновение, смерть и творение. В чашах этих весов смыслы становятся истинной.

Весы неподвластны смертным, людям тяжело понять истину, но люди способны понять суть равновесия. Энергия, наполненная смыслами, и есть магия. Человек, умеющий передавать энергию осмысленно, и есть маг. Чаши весов всегда полны и стремятся к равновесию. Как только ты делаешь добро, зло наращивает силы. Как только вершиться зло добро дает отпор. Помни для зла добро это зло.

Переполненная чаша тянет вниз, а внизу пустота. Пустота ничто, смыслы там растворяются и теряют значение. Становятся поверхностными суждениями, перестают быть истинной, становятся ложью. Чарующая роза проводник, от одной чаши весов к другой чаше. Ты можешь направлять энергию, наполняя её смыслом, но ты никогда не сможешь создавать энергию сам. Без розы магия невозможна, но без мага роза это просто роза. В розе нет ответственности, вся ответственность на тебе. Чаши должны стоять ровно одна напротив другой, колебания весов приводит к последствиям на другой стороне. Растворенный в пустоте смысл вернуть нельзя, но наполнить чашу придется.

– Чем наполнить?

– Последствиями.

Сван интуитивно понял речь магистра о равновесии, он даже не сомневался, что такое смысл и последствия, но осознать пустоту в тот день он так и не смог.

Магистр протянул вторую руку к чахлому стеблю розы, что завяла в горшке. Кончики пальцев над живой розой дрожали всё сильней. Пальцы же второй руки напротив, обмякли и безвольно повисли над жухлым созданием. Спустя мгновение яркий блеск, изошедший изнутри бутона, озарил лепестки живой розы. Цветок вздрогнул, замер на секунду и стал медленно склонять бутон набок, будто в вежливом поклоне, отдавая почтение магистру. Стебель розы изогнулся в дугу, лепестками бутон почти касался земли. Маг резко выпрямил пальцы руки над розой и сложил их в ладонь, словно давая понять цветку, что пора остановиться. Роза замерла в поклоне.

Пальцы второй руки магистра задрожали, рука мелко задергалась. Тусклый и холодный белый свет появился на кончике мертвого стебля и начал мерно разрастаться. Стебель подался вверх и задрожал в такт пальцам старика. Колдун слегка подал руку вверх и снова опустил, почти коснулся стебля и опять поднял вверх и так несколько раз, наращивая темп. Стебель повторял движения мага, пружинил и скручивался, затем выпрямлялся и потягивался, словно ниткой был привязан к ладони мага. Тем временем свет, исходивший от живой розы, мерно угасал. Лепестки её прекрасного бутона чуть поморщились и потеряли былую яркость. Напротив чахлый стебель приобрел цвет, став тверже и прямее, он потихоньку поднимался ввысь. И, вот уже набухла почка на стебле, и сам он приобрел зеленый цвет.

***

Воды было мало, спирта не было вовсе. Сломанные кости, отрезанные руки, колотые и рубленые раны, истощили запасы лекаря. Пара повитух, выделенная Свану в помощь, под предлогом сбора трав ушли часа два назад. Они были отличными травницами. Хвойный настой начинал закипать над костром. Корзина, набитая жаропонижающими, болеоблегчающими, ожогоуспокаивающими и всякими другими травами, стояла возле очага, но помощниц в палатке не было. Сван их не винил. Они давно валились с ног, и он бы не удивился, обнаружив их сейчас спящими под каким-нибудь высоким дубом в сотне шагов отсюда. Не каждый выдержит столько боли, крови, смерти и отчаяния, сколько сгустилось сейчас в палатке в тылу сражения, возможно последней битвы человечества. Как бы, то ни было, помочь сейчас Свану было не кому.