Последний дубль Декстера

Джекки блестяще исполнила свою роль, улыбаясь толпе и в то же время игнорируя ее. Она шла, чуть опустив голову и цепляясь за мою руку как за последний клочок травы, удерживающий ее от падения в водопад. Я как мог пытался прикрыть ее своим телом, не прекращая при этом поступательного движения, но защитить ее одновременно со всех сторон не мог и надеялся лишь, что никто не заденет ее рукой слишком уж сильно.

Каким-то образом мне удалось довести ее до дверей сквозь эту чащу рук, и, когда толпа наконец поредела и сомкнулась у нас за спиной, первое, что я увидел, – это троицу билетеров, с ухмылкой распахнувших перед нами дверь.

– Спасибо за помощь, – сказал я им. Меня они, однако, даже не заметили; все их внимание было сосредоточено на том, чтобы Джекки миновала двери, не поранившись о косяк.

Удостоверившись в том, что мы благополучно оказались внутри, все трое выпрямились с гордыми улыбками, будто спасли Джекки от неминуемой смерти. Мне ужасно захотелось столкнуть их лбами: собственно, они просто стояли и смотрели на то, как толпа пытается растерзать нас на части, в результате чего моя рубашка оказалась порвана. Однако Джекки просто кивнула им, коротко поблагодарила и подала мне руку. Я повел ее в театр.

За то время, что мы шли по богато декорированному вестибюлю в собственно «Олимпию», мы немного оправились от беспощадной народной любви, а я еще и успел оценить ущерб. Я обнаружил вторую дыру в рубашке, три царапины на руках и по меньшей мере три пятна на ребрах, обещавших к утру превратиться в полноценные синяки. И все же, каким бы невероятным это ни казалось, это возбуждало. Второй раз за последние дни я обнаружил, что мне нравится восторг кучи совершенно незнакомых людей. Я понимал, конечно, что меня они почти не замечали, что все их внимание приковано к Джекки, и все равно мне это нравилось. И еще больше возбуждало то, что их кумир шел рядом со мной, что Джекки даже поцеловала меня, чего толпа от нее никогда не дождется. И вместе с этим удовольствием я обнаружил, что мне приходится отмахиваться от нарастающей горечи: ведь все это закончится, и очень скоро.

Я покосился на Джекки в профиль. Каким-то образом даже после всех этих телячьих нежностей толпы ее прическа осталась в безупречном порядке, и она вся до последнего штриха была той самой богиней, которую хотела видеть публика, – богиней, которая меня поцеловала, а я так и не мог сказать почему.

Джекки повернулась, и взгляд ее лавандовых глаз обратился ко мне.

– Что? – спросила она.

– А… – я вдруг отчего-то смутился. – Ничего. Ну, сами знаете.

– Нет, не знаю, – улыбнулась она. – Скажите сами.

– Да нет, ничего, – замялся я. – Просто… толпа. И вы… – Я хотел сказать: «Вы меня поцеловали», но почему-то с губ моих сорвалось: – Вы выглядели такой… безупречной.

– Спасибо, что хоть заметили, – хмыкнула она, но тут мы вступили в зал, и она подняла взгляд. – Ох, вы только посмотрите! Красота какая! – Джекки застыла на месте, запрокинув голову, и я с трудом оторвал взгляд от изгиба ее шеи и тоже посмотрел на потолок.

Наверное, он и правда очень красив. Но я видел его прежде и много раз читал в газетах, что он роскошен, прекрасен, что это сокровище золотой эры и так далее и тому подобное. Если честно, такого рода штуки меня мало трогают. Но Джекки потребовалось не меньше десятка секунд на то, чтобы приглядеться ко всем этим позолоченным завиткам и намалеванному ночному небосводу, и все это время я стоял в почтительном молчании.

– Ух ты! – выдохнула она наконец. – По сравнению с этим Китайский театр в Эл-Эй просто фигня.

Где-то далеко от входа, в третьем ряду, Дебора, оглянувшись, увидела нас и поднялась с места. Однако прежде чем она успела подойти к нам, ее опередил хорошо одетый молодой человек, вышедший вслед за нами из фойе. Я внимательно пригляделся к нему на случай, если это снайпер или зомби, но он только улыбнулся.

– Мисс Форрест? – спросил он.

Джекки оторвала взгляд от вычурного потолка, и молодой человек одарил ее белозубой улыбкой.

– Привет, меня зовут Редайм Рэйтман, – представился он. – Мистер Эйсен просит вас зайти в гримерную к Ренни – они там снимают фрагмент за кулисами.

– Конечно, – кивнула она, и тут к нам подошла Дебора.

– Что, черт подери, с тобой случилось? – поинтересовалась она, разглядывая мою порванную рубашку.

– Изъявления народного восторга, – ответил я. – Думаю, кто-то меня узнал.

Дебора фыркнула и повернулась к Джекки.

– А на тебе ни следа, – заметила она.

– Богатый опыт, – коротко ответила Джекки.

– Мне надо встретить Риту в вестибюле, – сказал я Деборе. – Побудешь пока с Джекки?

– Давай, иди, – буркнула Дебз. Рэйтман кашлянул, собираясь что-то сказать, но Дебора одарила его качественной полицейской улыбкой, и он промолчал, ограничившись недовольной гримасой.

– О, – сказала Джекки. – Мне нужно ненадолго за кулисы, пошли?

– Сейчас пойдем, – кивнула Дебз. – Но я взяла нам с тобой по пивку. – Она мотнула головой в сторону своего места в третьем ряду. – Захватим их и пойдем.