Последний джинн

– Успеем, однако. – Селим усмехнулся, вырастил себе руки и ноги, снова превращаясь в человека. – У нас есть уникальная возможность посмотреть на то, что затеяли тут втихаря местные негуманы. Точнее, ваш негуманский УММ. Так что не казни себя за несанкционированный визит в мое меркурианское убежище. Я сам долго ломал голову над тем, как бы прояснить задумки УММ в отношении ВП. Теперь попробую узнать это из первых рук.

– Из чьих… рук?

– Может быть, рук у них и нет. Не суть важно. Этот геометрический хаос вокруг – вовсе не искусственное сооружение, как может показаться вначале.

– А что?

– Слой перестроенного вакуума вокруг ВП, который наши глаза и остальные чувства видят как бесконечные геометрические кружева. Но Черви Угаага побывали и здесь, оставив свои следы.

– Вы имеете в виду…

– Станции метро.

– Я ничего не вижу…

– Их терминалы встроены в эту геометрическую «пену», то есть в пограничный слой преобразованного вакуума. Кстати, это легко про… – Селим не договорил.

Весь объем сферы потряс невидимый удар.

И тотчас же стержни и полосы ее стенок вскипели, форма их и самой сферы претерпела множественную трансформацию, очень быструю, и она превратилась в куб.

Игнат замер, вслушиваясь в тишину недр геометрического «хаоса».

– Вот и ответ, – хмыкнул Селим.

– Какой ответ?

– Это реакция слоя на «свист».

Игнат онемел. К нему подлетела встревоженная Лилия, тоже прислушивающаяся к тишине полости, из сферы ставшей кубом.

– Мне показалось…

– Не показалось, – качнул головой Игнат. – В стену где-то далеко отсюда воткнулся «свист».

– Что значит – воткнулся? «Свист» – это всего лишь пакет информации…

– Ошибаетесь, фрау, – сказал Селим, отворачиваясь и начиная свой таинственный поиск со «свечой» аварона в руке. – «Свист» не имеет к передаче информации никакого отношения. Вот что, я отлучусь на полчаса, а вы подождите меня здесь.

В сплошном слое стержней и полос показалась щель.

«Мустанг» протиснулся в нее, раздвигая шире, за ним скользнул Селим.

Игнат хотел было спросить, куда он собрался и не лучше ли им держаться вместе, однако щель за спиной Хорста сомкнулась, и бывший полковник исчез. Стало темно.

В спину Игнату ткнулась Лилия.

– Извини, не рассчитала… Что он ищет?

– Попробуй перейти на экстразрение, – ответил Игнат уклончиво. – Сможешь проследить за ним?

– Попробую.

Слоистая стена полости перед ней выступила из темноты призрачной ажурной пеленой: полосы и стержни излучали инфракрасный свет в далекой длинноволновой части спектра и микроволны, и экстрасенсорная внечувственная сфера девушки воспринимала этот невидимый свет.

За слоистой пеленой проступили другие полости, петлистые коридоры и пузыри, складываясь в своеобразную «пену».

Селим – призрачно-золотистая пиявка – двигался по одному из коридоров, постепенно удаляясь. Вскоре он затерялся в эфемерном пересечении полостей, туннелей и перегородок «пены».

– Он не заблудится? – неуверенно спросила Лилия.

– Не беспокойся за него, сейчас он больше человекомоллюскор, – сказал Игнат, – чем просто человек. Отец рассказывал, на какие подвиги он способен.

– Я беспокоюсь за нас, – простодушно призналась девушка.

Он повернулся к ней, притянул к себе: в инфракрасном свете Лилия была похожа на красивый цветок.

– Еще раз прости меня за эту прогулку. Я не должен был…

– Я сама хороша, не остановила тебя вовремя.

Он засмеялся.

– Хороша парочка, как сказал полковник: сумасшедший эмтор и не менее сумасшедшая ксенологиня. Похоже, я не случайно тебя встретил в Никола-Ленивце.

– Теперь мне тоже так кажется.

– Ты мне поверила?

– Да, и это мой недостаток. Я верю всем, – она вдруг погрустнела, – за что и получаю тумаки и шишки.

– Недостатки женщины – это достоинства, которые мужчина не в состоянии оценить.

– Я серьезно.

– Знаешь, лучше верить в человека, чем относиться к нему с подозрением. Хороших людей все равно больше.

Лилия отключила шлем, Игнат инстинктивно сделал то же самое, и они поцеловались. Девушка тут же спрятала голову под защитный колпак.

– Не воздух, а сплошная углекислота.

– Вообще странно, что в этой полости есть воздух и температура держится не ниже нуля.

– Ты забыл, что мы вышли в камере метро, встроенного в стены этого пенистого континуума.

– Точно, – сообразил он с удивлением. – Забыл. Вот что он искал.

– Кто?

– Селим. Он искал выход из камеры. Может, и мы попробуем выйти?

– Он просил нас ждать здесь.

– Хорошо, подождем полчасика. Я попробую определить, где кончается контур метро, а где начинается слой пены.

Лилия ему не мешала.

* * *

Ждать Селима пришлось больше часа.

За это время изнывающий от безделья Игнат обследовал почти все стенки кубической полости, обнаружил два потенциальных выхода в длинные кишкообразные тоннели и мог бы попытаться протиснуться в щели, но экспериментировать не стал.

Лилии тоже надоело торчать в центре куба в одиночестве, и она присоединилась к нему.

– Там, под ногами, километрах в десяти отсюда, есть интересное образование.

– Где? – не сразу определил Игнат. Напряг внечувственный «локатор».