Последний единорог

В первое же воскресенье после возвращения из Шей-раха Джой отправилась в «Серебряные сосны», в гости к Абуэлите. Добираться туда приходилось двумя автобусами. Джой ездила к Абуэлите каждое воскресенье, вне зависимости от того, присоединялись ли к ней прочие родственники или нет. Абуэлита встретила ее на первом этаже. Она сидела в холле, на маленькой скамеечке. Местным обитателям полагалось принимать посетителей именно здесь. Абуэлита была одета в поношенное цветастое платье — Джой помнила его еще с раннего детства и очень любила, — древние соломенные сандалии и черную шерстяную шаль, которую она набрасывала на плечи в любую погоду. Когда бабушка с внучкой обнялись, широкий индейский нос Абуэлиты уткнулся в подбородок Джой.

Пышная белокурая администраторша — Абуэлита звала ее la bizcocha rubia [7]— закудахтала:

— Ах, как мило! А теперь мы пойдем гулять, как каждое воскресенье? Просто чудненько!

Она всегда кудахтала, увидев Джой и Абуэлиту вместе.

Абуэлита отозвалась на безукоризненном английском (она прекрасно говорила по-английски, когда ей того хотелось):

— Нет. Это я иду гулять с моей внучкой Джозефиной. А вы останетесь здесь и будете молиться, чтобы никто из жильцов не умер до перерыва на ленч. Пойдем, Фина, — Абуэлита развернулась и подмигнула, но движение ее было неумолимым, как звук захлопнувшейся двери.

— Я пропустила тихий час, — продолжила она уже по-испански, беря Джой под руку. — Они не любят, когда кто-нибудь из нас пропускает тихий час. Думаю, они используют это время, чтобы крутить шашни между собой.

За спиной у них la bizcocha rubia, постепенно повышая голос, раз за разом повторяла старику со слезящимися глазами, одетому в махровый халат:

— Мистер Гербер, вы не сможете ее найти, потому что она уже две недели находится в больнице! Она в больнице, мистер Гербер!

Абуэлита спокойно пояснила Джой:

— Его жена умерла. А женщина, которая обязана сообщать нам такие вещи, сейчас в отпуске. На следующей неделе она выйдет на работу и все ему скажет.

— Ненавижу это место! — не выдержала Джой. — Ненавижу здешнюю еду, здешний запах — здесь пахнет, как в больнице, только тут никто даже не пытается сделать так, чтобы людям стало лучше. Мне хочется, чтобы ты ушла отсюда и снова стала жить с нами.

Абуэлита обняла Джой за плечи.

— Ничего не выйдет, Фина. Я уже слишком старая и упрямая, чтобы жить в одном доме с кем бы то ни было, — наверное, я даже с твоим дедом не ужилась бы, даже если бы он мог вернуться. Но и жить одна я тоже не могу — из-за артрита и еще потому, что иногда я падаю в обморок. А этот пансион не хуже и не лучше любого другого. Ну а теперь пойдем гулять.

«Серебряные сосны» располагались на невысоком холме. С двух сторон от холма проходили автострады, а с третьей находилось кладбище. Абуэлита находила это весьма забавным. Впрочем, чувство юмора Абуэлиты всегда казалось странным ее родственникам — всем, кроме Джой. Весело болтая по-испански, они с Джой обошли бассейн и направились в сторону поля для гольфа, служившего в пансионе центром общественной жизни. Сразу за этим полем лежал небольшой, тщательно ухоженный парк — сюда обитателям пансиона полагалось ходить на прогулки. Кроме того, здесь же каждую неделю проходили выступления местных талантов, а иногда — занятия кружка тай-цзи-цюань. Абуэлита и Джой могли, неспешно прогуливаясь, обойти весь парк за одиннадцать минут. Обычно они делали три круга.

Лишь когда они вышли на второй круг, Джой набралась смелости и нерешительно спросила:

— Абуэлита, а ты веришь в другие миры? Нет, не другие планеты. А просто… просто другие места, которые рядом, но которые так просто не увидишь.

Почтенная пожилая дама взглянула на внучку с легким удивлением.

— Само собой разумеется, Фина. Конечно, я верю в то место, где сейчас находится Рикардо, твой дед, и откуда он за всеми нами наблюдает. Как я могу в это не верить?

— Да нет, я думала не о небесах или чем-то таком, — поправилась Джой. — Не совсем об этом.

Абуэлита рассмеялась, мягко и печально.

— Да и я не о них. Я слишком хорошо знаю твоего дедушку, — она взглянула в лицо Джой. — Фина, в моем возрасте я могу позволить себе верить во что угодно до тех пор, пока мне угодно. Так что, может, и да, может, я могу поверить в какой-то другой мир. Может быть, их и вправду много — кто знает? А почему ты меня об этом спрашиваешь?

Джой набрала побольше воздуха и шумно засопела.

— Потому что я… потому что… да нет, просто так. Пустяки, в общем.

Абуэлита остановилась.

— В чем дело, Фина?

Она схватила внучку за запястье. Короткие толстенькие пальцы бабушки оказались на удивление сильными.

— Gatita, pajarita [8], что такое? Рассказывай!