Последний эшелон

Системы ПВО и перехватчики авиаэскадрилий 11 отдельной армии, как могли, прикрывали отход частей 5 армии, мотострелковых дивизий и бригад. Первое время им даже удавалось поддерживать паритет в небе, контролировать большую часть воздушного пространства региона, но противник уже занял плацдарм. Нанес ощутимый сетецентрический удар, армия понесла огромные потери. Был полностью уничтожен 72 полк береговой артиллерии.

Сначала при поддержке палубной авиации альянс наносил удары, теперь же у них появились аэродромы на суше, они уже располагали станциями наземного контроля ударными дронами, площадками взлета и посадки, пунктами технического обслуживания. На нескольких десятках участков побережья производилась массовая высадка с БДК противника.

Система ПВО региона была окончательно подавлена и уничтожена, без прикрытия с воздуха сухопутные части начали нести еще большие потери.

И наша дивизия дрогнула, началось отступление. Деревня за деревней, город за городом. Так и не смогли победить, придти на помощь уцелевшим после авиаударов жителям Владивостока, всего Приморья.

Остатки дивизий 5 армии с позором отходили все дальше в леса, в холмы.

– Ты не бойся, Егорыч! – сказал Серега, сидящему рядом на броне бронетранспортера Полунину, – Не станет меня и тебя, придут другие. Наш народ никогда не сдастся. Не отдаст свою землю на поругание, не предаст память отцов.

– Легко говорить, не бойся. Я ведь не робот, а живой человек с эмоциями и слабостями. И далеко не герой, – сказал Егор, доставая из аптечки пару таблеток радиопротекторов, быстро проглотил и прижал руки к автомату, – Как вообще это, убивать?

– Это да, мы все не герои, а простые мужики, работяги. Но именно мы приносим победы, делаем основную работу. Всегда так было, есть и будет. Пушечное мясо, пехота, мы последний эшелон. А убивать врага несложно. Сложно убивать в себе человечность и сострадание, гражданскую расслабленность и слюнтяйство.

Он был прав, Егор это прекрасно понимал. Хотя Полунину странно было слышать такие глубокие мысли от парня из глубинки, родившегося в красноярской деревне и даже не бывавшего в областном центре, не учившегося даже в училище, не имеющего даже библиотеки в деревенском клубе.

Но человек он был отличный. И солдат. Серега отлично стрелял. И только благодаря ефрейтору, Егор был еще жив, несколько раз уже он вытаскивал его из под опасного обстрела.

Сереги не стало на двадцать седьмой день войны, вечером, сразу после того, как он вместе с Егором и Федором умяли за один присест суточный сухой паек. Он пытался отряхнуть штаны от пыли, когда рядом с окопом разорвался шальной танковый снаряд с обедненным ураном модернизированной абры.

Некому стало прикрывать салагу Егора. Он старался держаться, но единственный из всего взвода прослезился во время похорон. Впрочем, ему было только двадцать, в отличие от стариков-срочников Глеба или Артура, и тем более резервистов тридцатисемилетнего Федора и тридцатипятилетнего Вуждана, даже Тимуру было уже двадцать девять.

За время боев и бомбежек, за эти несколько недель он сдружился с Федором и Вужданом. Но даже с ними не особо хотелось разговаривать, теперь он просто сидел в окопе и зло отстреливался, ел в одиночестве и спал только в окопе, даже когда его пытались сменить на посту и отправить погреться в землянку.

К концу мая в дивизию, наконец, стали поступать первые обрывки новостей с европейской части страны. Оказывается, новой столицей стал Екатеринбург, промышленно-финансовый центр Урала и теперь всей новой Федерации.

Как ни странно были и те, кто радовался и таким плохим новостям. Федор, например, с той минуты, как получили первую сводку с западного фронта от министерства обороны, лицо его просветлело. Но воевать резервист стал только ожесточеннее, действия его стали немного осторожнее, продуманнее что ли, но напор яростнее. Он словно пытался перестрелять всех врагов, чтобы быстрее закончить и бежать домой, к семье, словно после работы.

Только сначала на западе страны был сумбур. Беспорядки. Весь первый месяц, когда миллионы людей умирали от лучевой болезни, тысячи солдат гибли в боях против националистов, карателей и регулярных ударных частей альянса, в тылу, в умирающей столице пятая колонны предприняла очередную попытку взять власть. Но не получилось. Большинство людей пытались найти родных, убежище от бомбежек, продукты, им было не до митингов.

Несколько подразделений Росгвардии, уцелевших или доукомплектованных в кратчайшие сроки, руководимые грамотными людьми и патриотами, вошли в Москву и Екатеринбург.