Последний этаж

— Постой, постой… Что-то ты, миленькая, не то говоришь. При чем тут твоя коса и ее стоимость? — Татьяна Сергеевна теперь уже подсознательно, интуитивно начала улавливать, что горе девушки каким-то образом связано с ее косой.

— А то, что ее нигде не купили… Ни в двух театрах, где я была, ни в парикмахерских… — Тоскующим взгляд девушки устремился вдаль, в сторону салона-парикмахерской.

Тревожная догадка молнией промелькнула в голове Татьяны Сергеевны.

— Уж не надумала ли ты какую-нибудь глупость сделать?

— А что мне… остается? — Лицо девушки снова упало в ладони, и плечи ее стали сотрясаться от беззвучных рыданий. — Я уже двое суток скитаюсь по Москве и никак не могу из нее выехать.

Видя, что девушка попала в беду, из которой одной ей вряд ли выбраться, Татьяна Сергеевна решила вмешаться в ее судьбу. Некоторое время она сидела молча, дожидаясь, пока рыдания девушки стихнут и она успеет что-нибудь придумать, чтобы облегчить ее участь.

— Откуда ты?

— Из Геленджика…

— Как в Москве-то очутилась?

— Ездила к бабушке в Ленинград. Сдала документы в институт.

— В какой?

— В медицинский…

— А что, разве в Краснодаре нет медицинского?..

— Там с общежитием трудно, а у бабушки в Ленинграде отдельная квартира. Да и дедушка преподает в медицинском. Вдвоем живут.

— Кто он, поди, профессор?

— Нет, он начальник военной кафедры, полковник.

— И что же: приехала в Москву, а дальше? — тихо, стараясь разговор не превратить в допрос, спросила Татьяна Сергеевна.

— На вокзале у меня украли чемодан… В нем было всё: и деньги, и платья, и бабушкины гостинцы маме… — Уронив голову, девушка несколько раз расслабленно всхлипнула и замолкла.

— Как же так случилось, что ты прозевала чемодан? Поди, уснула?

— Нет, не уснула.

— Ну расскажи, как же все это получилось, что ты осталась без чемодана и без денег? Да скажи, как тебя зовут-то?

— Маша.

— Ну вот что, Машенька, меня зовут Татьяной Сергеевной. Успокойся и расскажи все путем, да по порядку, как тебя обчистили?

И девушка, время от времени горько всхлипывая, рассказала, что два дня назад она приехала в Москву, с Ленинградского вокзала на метро доехала до Курского вокзала, встала в очередь за билетом, и тут же, в очереди, случайно познакомилась с женщиной средних лет, которая, как она сказала, тоже ехала до Краснодара. До открытия билетной кассы времени было два часа, и женщина, попросив девушку приглядеть за ее чемоданом, поднялась в буфет ресторана, где, как она говорила, продавали модный теперь напиток «Пепси-Кола». Об этом напитке Маша читала в газетах и в журнальных статьях, но еще ни разу сама его не пробовала. Минут через двадцать женщина вернулась с полдюжиной темных бутылочек с Пепси-Колой, которые она решила привезти в Краснодар, чтобы угостить домашних. Маша тоже загорелась желанием попробовать самой этот нашумевший своей славой напиток и угостить родителей и старшего брата. Оставив под присмотр женщины из Краснодара свой чемодан, она поднялась в ресторан — а идти до него от билетных касс было не меньше десяти минут. Оказалось, что в буфете Пепси-Колу не продавали, а чтобы купить этот напиток — нужно сесть за стол и заказать его вместе с обедом через официанта. Маша решила спуститься к кассам, чтобы сдать свой чемодан в камеру хранения, а потом уже подняться в ресторан пообедать и купить несколько бутылок Пепси-Колы.

Когда же она подошла к очереди у билетных касс, то там не оказалось ни женщины из Краснодара, ни ее чемодана. Обратилась в вокзальную милицию. Дежурный офицер составил протокол о краже, расспросил Машу о приметах лица женщины, о цвете ее глаз, волос, в чем она одета, записал и другие более подробные детали словесного портрета воровки, но помочь больше ничем не мог. Посоветовал телеграфировать домой или родственникам, чтобы те срочно выслали на дорогу денег, а с приобретением билета до Краснодара они помогут.

— Ну, и ты дала эти телеграммы?

— В Ленинград давать ее было уже бесполезно… — подавленно проговорила Маша.

— Почему?

— Дедушка и бабушка в день моего отъезда, сразу же через три часа после отхода моего поезда уехали в санаторий на Рижское взморье.

— А родителям в Геленджик?

— Милиция туда дала телеграмму, но и дома, как на грех, наверное, никого нет. Папа в командировке, мама и брат из-за ремонта квартиры последнюю неделю живут у кого-то из знакомых. Могли принести телеграмму, а их дома не оказалось. — Голова Маши была опущена так низко, что коса, спадая с ее коленей, дважды коснулась кончиком земли.

— Да-а… — вздохнула Татьяна Сергеевна, закурила вторую сигарету, хотя за последний месяц она позволяла себе выкурить не более четырех сигарет в день. — Невеселую ты мне сказочку рассказала, Машенька. — И, резко вскинув голову, в упор спросила: — А как же ты додумалась косу срезать? Кто тебе надоумил продать ее? И не куда-нибудь, а в театр?

Улыбка на лице Маши пробежала бледной тенью и сразу же потухла.

— В день отъезда я купила в книжном магазине на Невском журнал «Театр». И прочитала там статью известной актрисы Лисогоровой.