Последний еврей Багдада

Рябой служка окинул юное создание взглядом профессионального оценщика и растянулся в довольной улыбке. Он видел ее впервые. Дарительница была исключительно привлекательна. Широкий пояс, застегнутый на две ладони выше талии, подчеркивал уже оформившуюся грудь. Судя по скромной одежде, она не принадлежала к высшему обществу, но и невольницей явно не была. Во всем ее облике — в гордо расправленных плечах, плавной поступи — читалось достоинство, обычно несвойственное рабам. Такая могла принести храму достойную жертву.

— Прошу вот сюда, — служка призывно замахал ладонями, — вижу, вы в первый раз пожаловали к нам. Какая же радость, какое же счастье! Обещаю, Царица ночи[48] не оставит ваши мольбы без ответа. Сюда, вот сюда, ко мне пододвигайтесь ближе. Вы ведь пришли, чтобы принести жертву, не так ли?

Агния кивнула.

Когда она очнулась в своем саду на скамье в беседке, сквозь густую листву было видно, как в предрассветном небе неторопливо гасли звезды. Гречанка помнила, что с ней произошло, но не знала, как оказалась здесь. Когда она попыталась подняться, то увидела на тунике следы крови. На нее напали. Но что было после? В сознании остались лишь смутные образы: чьи-то густые черные вьющиеся волосы; она как будто парила над землей, и эти кудри щекотали ее щеки; еще был запах — сладкий аромат розового масла.

На ватных ногах девушка преодолела расстояние до дома. Умылась, сменила одежду. Решила, что рассказывать отцу о случившемся ни в коем случае нельзя. Он и так, должно быть, чуть с ума не сошел в эту ночь, разыскивая ее. А еще тут такое!

В спальне стояла изящная шкатулка красного дерева. Внутри — то, о чем раньше она и мечтать не могла — роскошный косметический набор из тех, что продаются за бешеные деньги недалеко от дворца — в лавках сразу за ювелирными рядами.

Все утро Агния просидела перед серебряным зеркалом. Ресницы подвела угольной пастой из жженых финиковых косточек, брови — экстрактом из чернил каракатицы. Губы покрыла помадой, которую привозят с севера, а там, по рассказам, изготавливают из маленьких, толстых и белых снаружи червей, живущих на стеблях акаций. Думать об этом было неприятно — помада немного горчила, но чего не сделаешь ради того, чтобы выглядеть неотразимой. Чувственный рот приобрел ни с чем несравнимый цвет — ярко красный, как маки, которые цветут в самом начале лета на полянах в долине реки рядом с оливковыми рощами. Такой цвет, — обещали велеречивые торговцы, рекламируя свой товар, — способен выжечь мужские глаза. В завершение — последний писк моды — покрыла соски золотым порошком. Теперь ее природная красота, искусно дополненная и тонко подчеркнутая, стала просто ослепительной.

Вот и служка, мало что кастрат, а пялился на нее по-настоящему, по-мужски.

— Сейчас мы все оформим, — пропел он, — во избежание недоразумений я должен задать вам несколько вопросов. Поверьте, это не займет много времени. Вы свободны распоряжаться собой? Не обременены ли долгами или обязательствами, которые могли бы помешать принести вам жертву?

— Да, я свободна, — тихо произнесла девушка.

«Стеснительна, свежа, чувственна! — в предвкушении немалых барышей служитель храма перечислял в уме достоинства девушки, — вот повезло, так повезло, не каждый день ведь такая удача выпадает».

— Изумительно, великолепно! — провизжал он вслух, и его лицо еще больше расплылось в улыбке.

«Гречанка! Такая редкость. И какие изумительные глаза. А ресницы, а брови! Такой взгляд сведет с ума. А зубки! Даже свежая слоновая кость из дальних стран, та, что дороже серебра по весу, не сравнится с ними белизной!»

— Вот здесь — на двух табличках в двух экземплярах договор, который вы должны заключить с храмом, а в его лице и с самой сестрой великого Мардука[49]. Первая часть — самая обычная, вы можете ее прочитать, или я вам вкратце расскажу, если вы неграмотны. Там говорится, что вы приносите в дар храму и описывается, в какой форме.

Кастрат сделал недвусмысленное ударение на слове «что».

— Здесь, в первой части, нужно проставить лишь две цифры, — продолжил он, — обе они описывают размеры вашей щедрости. Первая означает собственно количество пожертвований за один раз, а вторая предусмотрена на тот случай, если дары будут совершаться регулярно, то есть не только сегодня. Так что мы здесь запишем.

Девушка покраснела и бросила взгляд на прямоугольные пластины мягкой глины с выдавленными на них углублениями. Служка кокетливо провел по ним смоченной в воде кисточкой.

— Если я правильно поняла, то первая цифра означает, сколько раз я готова заняться любовью с мужчинами за сегодняшний день, а вторая, сколько дней я намерена провести при храме, — уточнила Агния.