Последний гетман

– Дело мое, ваше величество, но для вящей пользы я напомню все-таки. Великороссы освобождены от внутренних пошлин, а у нас с каждого чиха… пардон, пардон… деньгу дерут. Еще со времен гетмана Самойловича, под видом войсковых надобностей, завели разные сборы-поборы. Не поверите, моя Государыня, есть покухонный сбор, с каждой кухни то есть. Вдобавок «схатный сбор», с каждой хаты опять же – будто кухня может быть без хаты, а хата без кухни! «Поковшовый», Государыня! Неважно, горилки или там квасу вы выпили. «Попчелиный», будто кто считал тех пчел! «Бахчовый», с арбузика каждого. «Огуречный». «По-рыбный…», если даже ты в степи лягушку поймал… «Потельный», с теленочка, еще не родившегося, ибо если не заплатишь, так теленочку и родиться будет нельзя…

Елизавета Петровна, мало что в этом понимая, жалостливо вздохнула:

– Ну, граф Кирила, совсем ты меня расстроил… Уж и кофе в горло не идет. Может, и «покофейный сбор» у вас есть?

– Есть, Государыня! – видя, что дело складывается, уже веселее вскочил малороссийский ходатай. – Но когда вы в другой раз изволите осчастливить малороссийский народ своим посещением, мы угостим вас прекраснейшим кофе… беспошлинно и невозбранно!

– Да как же так?.. – почувствовала облегчение Елизавета Петровна.

– Контрабандно, ваше величество! – залился счастливейшим смехом юродствующий гетман.

– Так отмените все эти поборы!

– Не могу, ваше величество. Не в моей власти. Указами прежних Государей сей порядок установлен.

– Так Указом же и отменится! – круто, как всегда, вспылила Елизавета Петровна. – Барон Черкасов!

Сколько ни бывал во дворце граф Кирила, еще ни разу не лицезрел, чтоб зов Государыни застал барона Черкасова врасплох. То ли под диваном, то ли еще где обретался кабинет-секретарь.

– Ты слышал, барон? Понял?

– И слышал, и понял, ваше величество, – не выразил никакого удивления кабинет-секретарь. – Прикажете исполнять?

– И побыстрее, милый барон, – тут же смягчилась Елизавета Петровна. – Гетман спешит к своим делам.

Граф Кирила улыбнулся, ибо ни о каких делах он не говорил, но стоило барону повернуться к двери, как она погрозила пальчиком:

– Ой, шалу-ун!…

Под это настроение ходатаю не терпелось еще одно маленькое дельце провернуть:

– С вашего разрешения, Государыня, я подскажу ему некоторые формальности?.. В един миг вернусь!

Елизавета Петровна не нашлась что сказать, как он вылетел вслед за бароном Черкасовым и все нужное в един миг нашептал. А речь-то шла ни больше ни меньше как одновременно с отменой внутренних пошлин, отмене пошлин между Малой и Великой Россией, в том числе разрешить и беспошлинный ввоз леса из польско-литовских земель. Все лесные угодья оставались на западной границе, а что могло расти по степному Днепру? Не одни же мазанки строились в Малороссии. Установившаяся тишина на Украине способствовала и более серьезному строительству. Тот же дворец в Батурине – хоть и каменный, а сколько дерева требует.

На этот раз возвратился с такими указами, что можно было гопака плясать. Но ведь указы-то царские, измышленные Сенатом или кем-то из недоброжелателей, – они и вослед шли. Знай поворачивайся!

Не успел доехать – ведь и в Москве еще надо было свои именьица проверить, как грозное повеление, все за той же милостивой подписью: «Елизавет»: «А гетману Малороссийскому, графу Кирилле Григорьевичу Разумовскому надлежит выставить в Прусский поход 5-тысячный отряд отменных реестровых казаков под начало главнокомандующего графа и генерал-фельдмаршала Апраксина». Ни о провизии, ни о походном содержании этого отряда и речи не шло, словно были то птицы небесные.

Да, война с Пруссией и ее союзниками разгоралась все сильнее. На севере, под Петербургом, шведы зубы точили. А турки и татары, видя, как Россия увязает в западной войне, здесь щерили клыки. Под самым боком Украины, да еще при таких непостоянных соседях, как Молдавия, Валахия, Венгрия, да и недалекая Трансильвания. Надежда на несколько пограничных сербских полков не оправдалась, ибо деньги были разворованы еще где-то в Петербурге и до сербов не дошли. Кто окраину Украины будет охранять?