Последний гладиатор

Когда они достигли Дворца, уже стемнело и в небе зажглись тысячи огненных шаров, заливших дома и медленно движущихся людей блеклым светом. Шары эти по случаю торжества были размещены таким образом, что составляли различные фигурные композиции — пяти– и шестиконечные звезды, круги, змейки, овалы с точечкой посередине, свастики, ромбы. Над покатой крышей Дворца несколько сотен шаров образовывали контур голубя. По карнизу тянулась бесконечная светящаяся цепочка из трех слов — МИР–РАЗУМ–ПРОГРЕСС. Слова эти были написаны на Универсале, а также восьмидесяти четырех природных языках Содружества.

Вместе со всеми Керл и его спутники — несколько раз их разлучали и лишь перед самым Дворцом им удалось встретиться вновь — прошли сквозь мраморную арку и очутились на огромной площади, служившей местом торжественных собраний. Площадь была окружена со всех сторон трапециевидными зданиями, в стену одного из них была встроена громадная трибуна, предназначавшаяся для почетных гостей. Незримая черта делила трибуну надвое. Одну часть, значительно большую, занимали представители Пацифиса, другую — посланцы Лиги Свободных Планет. Трибуна была заполнена лишь наполовину, официальные лица продолжали прибывать по подземному конвертору из правительственного квартала Сомметы.

Керл, Лайт и Квинт Курций заняли назначенные им судьбой и толпой места и начали ждать. Начало церемонии затягивалось, кое–кто из собравшихся начали проявлять признаки нетерпения, ворча или переругиваясь с соседями. Стали раздаваться отдельные крики — таким образом выражали свое недовольство иррационалисты, во множестве пришедшие поглазеть на празднество паци.

Атмосфера накалялась не только в переносном, но и в прямом смысле. Сотни тысяч легких со свистом пожирали кислород, и вскоре стало трудно дышать. Тогда были включены огромные компрессоры, установленные под площадью. Они начали нагнетать свежий воздух, разметывая полы ярких плащей.

Гладиатор внимательно разглядывал публику, с тревогой отмечая, что напряжение растет. Уже слышались вызывающие голоса, кое–кто из спорщиков пытался пустить в ход кулаки. Создавалось впечатление, что готовится провокация. Это косвенно подтверждало обилие порядов — агентов Службы Порядка. Целая компания их терлась вокруг Керла, а один даже попытался ненароком припасть к его груди, чтобы удостовериться, взял ли гладиатор с собой чоппер. Керл аккуратно отстранил наглеца, а затем незаметно для окружающих ударил его коленом. Поряд охнул, согнулся и надолго потерял интерес к объекту.

Керл ухмыльнулся и, поспешно повернувшись, Завел разговор с соседом справа.

— Полно народу. Наверно, интересно будет, а?

Сомметянин был весьма наивен. Он признал в Керле иррационалиста, но не обратил ни малейшего внимания на то, что вокруг них толкутся агенты Службы Порядка. Как и большинство паци, он был не прочь поругать местные порядки — естественно, вполголоса. Доверительно подмигнув Керлу, сомметянин сказал:

— Да ну! Пустая болтовня. Зато на выходе с площади всем будут давать по жетону на бесплатную выпивку и по двойному кредиту.

Гладиатор понимающе кивнул головой, мысленно посочувствовав разоткровенничавшемуся дурачку, который отныне попал под колпак Службы Порядка.

Торжество началось с получасовым опозданием. Налицо был весь Конклав Пацифиса, в том числе и одиннадцать непримиримых. Из представителей Свободных Планет не прибыли посланцы Катанра и Белонны.

Речь держал Секретарь Совета Пацифиса, он же президент Содружества, д–р Вольф Бермлер, сын сомметанского магната Нола Бермлера, которому принадлежала добрая треть Сомметы. Словам д–ра Бермлера внимали более двухсот тысяч слушателей, до отказа заполнивших площадь перед Дворцом Трех Добродетелей, и около девятисот миллионов граждан Содружества, прильнувших к экранам своих сферовизоров.

Д–р Бермлер держался уверенно, недаром он провел на трибуне большую часть своей жизни. Из встроенных в пол радиофонов летели глухие слова.