Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ)

В эту секунду Валентина в последний раз рванулась из рук горбуна и обмякла Серджиу осторожно опустил ее на подушки и укрыл одеялом Со стороны можно было подумать, что девушка спит. Только глаза ее оставались немного приоткрытыми Однако во взгляде не появилось осознанности она смотрела перед собой и ничего не видела Но как только горбун отошел, Валентина вдруг повернула голову в сторону стула и взглянула на своего мучителя широко распахнутыми глаза граф вздрогнул и расправил плечи

— Александр… — позвала она тихо, но четко — Пожалуйста, прикажите Серджиу снять с меня оковы и подарите мне покой Я не хочу больше открывать глаза

— Я не могу, — ответил он, как только в звенящей тишине затих ее голос — Не могу убить тебя

— Я не прошу убивать меня Я прошу помочь мне умереть Вы помогли Брине

— Замолчи! — взревел Александр, за секунду оказавшись подле кровати, и, наплевав на серебро, почти коснулся шеи девушки

Эмиль с Дору бросились к нему и с трудом вытащили в коридор, а до кабинета он добежал сам Дору с Эмилем едва сумели догнать его

— Не смейте заходить в башню! — прорычал граф, остановив преследователей на пороге — С этой минуты никто, кроме Серджиу, не смеет входить к Валентине Вам ясно?

— Успокойтесь, papá, — проговорил Дору абсолютно спокойно — Я знаю, что вы дали моей матери нож, и всегда это знал Без вашего приказа, никто бы этого не сделал

Граф отступил в кабинет и захлопнул дверь прямо перед носом сына Дору развернулся и пошел обратно в башню Валентина спала.

— Как долго еще это будет продолжаться? — спросил Эмиль

— Не знаю

В следующие дни Валентина вскакивала с кровати и добегала до закрытой двери, падала подле ее на пол и рыдала навзрыд, требуя пустить ее к графу Громко и протяжно, раскачиваясь при этом из стороны в сторону на манер кликуш Чаще всего Эмиль или Дору спрыскивал ее водой, она почти сразу затихала и полусонной ее относил в кровать горбун Постепенно приступы сошли на нет, Дору с Эмилем, а иногда и сам граф, начали разговаривать с больной на двух языках, и ответы Валентины довольно быстро сделались сознательными Она перестала смешивать языки и каждую минуту звать графа

— Неужели она встретит Рождество в оковах? — спросил Эмиль Дору, проснувшись в сочельник

— Ты не о том переживаешь, не находишь?

И все же Дору велел ему принести в ванную комнату лохань и наполнить теплой водой

— Тина, пойдем!

Валентина самостоятельно слезла с кровати

— В ванную, — добавил он, когда та решила пройтись по заведенному полукругу

В коридор ее не выпускали, но прогулки по ковру, которым специально застелили холодные половицы, сделались регулярными В эти минуты Валентине самой приходилось удерживать равновесие Серджиу не звали, Дору не мог подать ей руки из-за серебряной рубахи, а Эмиль не хотел, считая, что без помощи девушка быстрее встанет на ноги.

— Что вы от меня хотите? — Валентина недоуменно уставилась на лохань, которая размерами напоминала бочку, срезанную наполовину

— Проверить, спало ли наваждение. Ты должна самостоятельно войти в воду и погрузиться в нее с головой.

Валентина передернула плечами больше от раздражения, чем от холода — башню довольно хорошо протопили.

— У вас в саду есть пруд. Почему бы не окунуть меня в прорубь?

— Не ерничай, красотка! — Дору сел на стул поверх полотенец. — Ты доверилась моему отцу, а не я. Я тебя русским языком предупредил, что Александр Заполье кусается.

Валентина отвернулась и дольше минуты смотрела в пол, а потом спросила уже тихо и серьезно:

— Мне раздеться?

Дору кивнул, и она начала осторожно, чтобы не испортить вышивку о браслеты, стягивать через голову рубаху. Потом потрогала ногой воду, крепко держась за высокий бортик лохани, и сразу же перекинула вторую. На мгновение помедлила под внимательным взглядом графского сына и села в лохань.

— Можешь вылезать! — скомандовал он тут же.

— Ну уж нет! Дай мне отмокнуть! Я и волосы хочу вымыть…

И все же Валентина знала, как быстро здесь остывает вода, и сократила длительность водных процедур до минимума. Замотавшись в простыню, она уселась на край кровати и стала ждать прихода горбуна Трясущимися руками горбун открыл замки на серебряных украшениях. Один щелчок, второй, третий — оковы пали, и колье с браслетами полетели в сундук. Кивком головы Дору дал понять, что горбун может удалиться, и взял в руки расческу Валентина не думала отнимать ее: она растирала запястья, боясь поднимать руки к шее, а потом, когда надевала платье, до неимоверных размеров растянула ворот, чтобы просунуть в него голову.

— Тебе не будет холодно в этом платье? Может, принести кофту? — спросил Дору с озабоченным видом.

— Мне хорошо. Вы здесь даже перетопили.

Губы Дору тронула легкая усмешка:

— Топил профессор, а он в каминах разбирается так же хорошо, как и в нежити.

— Во всяком случае, лучше умирать от жары, чем от холода в присутствии графа. Вот, — и Эмиль протянул Валентине горсть винограда

— Спасибо, но я не хочу, — мотнула она головой, а когда Эмиль продолжил настаивать, поднеся две оторванные виноградинки прямо к ее губам, вскрикнула: — Я вообще не хочу есть!