Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

Вампиры молчат? Скорее всего, беседуют — Валентина не сомневалась, что речь идет о ней и — тут она могла лишь гадать — о том, что граф Александр Заполье по какой-то причине — тут уже можно смело предположить мезальянс — не желает знакомиться с невестой, которой собственнолично — понятно, что не собственноручно — приготовил комнату в башне с самой мягкой периной на свете, точно для какой-нибудь принцессы. На горошине, например. Так она себя и чувствовала сейчас, ерзая на стуле от нетерпения. Но вампиры не расходились.

Наконец Дору сбежал вниз и протянул ей руку. Прямо так — от лестницы! Валентина даже зажмурилась: нет, он уже стоит рядом.

— Идем, Тина…

К отцу, который так и стоит в темноте на середине лестницы. Валентина приготовилась к его неожиданному появлению в шаге от нее. Но нет, она сделала и один, и второй, и третий шаг, ступила ногой на нижнюю ступеньку лестницы, ведомая поводырем-Дору, точно слепая, а граф Заполье так и не сменил ни дислокации, ни позы нахохлившегося ворона. Валентина непроизвольно уставилась на тень от подсвечника, который Дору нес перед ней. Но нет, никакой крылатой тени граф Александр не отбрасывал, но это все равно не делало фильм ужасов детской комедией.

— Ни шагу дальше!

Она подчинилась приказу хозяина раньше, чем это сделал его сын.

— Благодарю… Я прекрасно вижу отсюда твою невесту, но не желаю, чтобы она видела меня в такой виде…

Дору сделал шаг назад, а Валентина все три.

— Не прими это за пренебрежение, Валентина, — голос у графа был бархатистый и не шибко низкий. — Просто я хоть и готовился к встрече с тобой, но все равно не готов… Мой сын объяснит тебе причину такого негостеприимства с моей стороны, если посчитает нужным, а я попрошу простить меня на этот вечер.

И темная глыба начала удаляться… с человеческих глаз — долой в кромешную тьму.

Дору не пожелал тогда дать никаких объяснений, и Валентине потребовалось больше двух недель, чтобы понять самой, что чувствовал тогда к ней граф. Он почувствовал к ней влечение, плотское — именуемое голодом. Именно поэтому он и сегодня не поднимал в кабинете на нее глаз. Живая кровь — как мед, если ее не видишь, значит, ее как бы и нет. Но она есть, есть, и прямо в замке, принадлежащем монстру.

А монстр внешне не отличался от скучающих стареющих героев пушкинских романов. Если дать ему сухую характеристику, то он высокий, плотного телосложения, с темной чуть длинноватой густой шевелюрой, в одежде разборчив… Это она поняла, сняв с него халат, в котором граф вышел с ней знакомиться на следующую ночь. Вернее, ее подвели к каминному креслу, в котором он сидел с книгой. Разговора не состоялось. Он, кажется, даже не смотрел на нее и секунды. Наверное, ему хватило одного взгляда — голодного — брошенного на нее, живую, на лестнице. Даже снегопад граф не пожелал обсудить с невестой единственного сына.

— Мне кажется, — сказала она тогда Дору. — Даже если я уеду прямо завтра, он не будет повторять попытки женить тебя.

Юный граф стоял у зашторенного окна, за которым зарождалось утро, и теребил золотую бахрому.

— Граф Заполье отличается особым упорством — он никогда не останавливается на первой попытке.

Сейчас, вспоминая ремарку графского сына, Валентина почти с головой залезла под одеяло. Потом все же вылезла и на цыпочках, проклиная свою дурь и не в силах ее усмирить, подошла к двери и проверила засов — он был какой-то уж очень старый — две железные скобы и толстая доска. Точно здесь нарочно решили остановить время: может, в замках время течет медленнее, чем в городах, но ведь не вспять, а граф Александр рожден в девятнадцатом веке. Но, может, Дору не зря предостерег ее от копания в темном прошлом их семьи?

После знакомства со старым графом Валентина позволила себе пошутить с его сыном, что его отец чем-то напоминает тургеневских героев старшего поколения.

— Угу, типичный сказочный персонаж, еще скажи. У нас тут время действительно течет иначе, до нашего дорогого Александра двадцать первый век еще не добрался. У отца проблемы даже с техническим прогрессом века двадцатого. И что с этим делать, я не знаю…

Валентина тоже не знала. Не знала вообще, что делать с графом, в котором природа, вместо того, чтобы смириться, с каждой ночью все больше и больше брала верх. Надо упросить Дору прекратить этот спектакль как можно раньше, потому что она больше не в силах даже с его помощью спокойно чувствовать себя в присутствии графа Заполье-старшего.

Глава 11 "Героиня фильма ужасов"

Валентина проснулась далеко за полдень, когда Серджиу достаточно настойчиво постучал в дверь, напомнив, что живым людям необходимо принимать пищу горячей хотя бы раз в сутки. Поднос с едой он оставил на пороге, не став дожидаться, пока хрупкая гостья справится с тяжелым засовом. С едой она справлялась тоже долго, потому что овсянка стояла ей уже поперек горла, как и с чувством страха, не отпускавшим ее ни на минуту даже во сне.