Последний грех

Хильда хочет что–то ответить, но вдруг застывает с открытым перекошенным ртом, в углах которого собралась густая белая пена. В глазах ее поднимается волна паники, от которой старая Грета умолкает, обмякнув на кровати. Наступает тишина, в которой слышен только нескончаемый шум дождя, смывающего с земли грехи человеческие.

- Вальтер… — произносит Хильда одними губами.

- Беги! — взвывает старуха. — Беги! Доченька, беги–и–и!

А Хильда уже метнулась к двери и выскакивает на крыльцо.

- Вальтер! — кричит она, но дождь не дает ее голосу отлететь и на метр — тут же прибивает его к земле тяжелыми, как дробины, каплями. — Сыно–о–ок!

Она сбегает с крыльца, всматривается в серую пелену, стирает с глаз мешающие смотреть капли, вертится на месте, озираясь по сторонам, но взгляд ее не может проникнуть сквозь стену бушующего ливня. Волосы ее промокли и свисают жалкими веревками на плечи, липнут к лицу.

«А вода поднялась еще на палец!» — с тоской отмечает она, когда спускается вниз и видит торчащую из омута веху.

Потом взгляд ее падает туда, где едва различимы вдалеке контуры противоположного холма и стоящей на нем церкви. И она видит Вальтера. Мальчик идет по воде — слабое, едва различимое в сетях дождевых струй пятнышко. Она бросается за ним, но едва ноги ее погружаются в воду по колено, как склон холма тут же уходит из–под ступней, и она с головой окунается в эту пучину, которая, кажется, кипит под хлесткими ударами дождя.

Вынырнув, она кашляет, задыхается и суматошно гребет обратно к склону, пытаясь нащупать ногами опору.

- Вальтер! — кричит она. — Сынок!

Выбравшись из воды, пальцами впиваясь в скользкую землю, выдирая податливую траву, пытаясь удержаться на скользком склоне, она оглядывается и видит силуэт мальчика, различает его по светлому пятну рубашки, которое через минуту растворяется в непроглядном мраке…

- Что?! — встречает ее Грета истерическим воплем. — Где?!

Хильда опускается на пол у порога, насквозь мокрая, а возле ее ног тут же начинает образовываться лужица.

- Что? — повторяет старуха, уже понимая, каков будет ответ.

- Все из–за тебя, — стонет Хильда. — Все из–за тебя, ведьма старая!

- Из–за меня?! — взвивается старуха. — Да при чем здесь я, если ты такая мать! Какая ты мать, ты ж ею никогда не была! Ты ж только и умела, что задом вертеть, оставив мальчишку на меня!

- Что ты мелешь, дрянь! Это ты его убила своими бреднями!

- Ты ж не знала, как от него избавиться! Ты не мать, ты шлюха, шлюха!

- Я убью тебя! — визжит Хильда и, поднявшись, бросается на кухню.

Старуха замирает, прислушивается к стуку выдвигаемого ящика стола, к позвякиванию металла, к проклятиям, которыми ее осыпает дочь.

- Я убью тебя, убью, — бормочет Хильда, — у нас осталась кружка пшена. Всего кружка пшена. Но еще целых две пачки макарон.

- Две пачки — это много, — примирительно произносит Грета. — Нам и за год не съесть столько макарон, дочка…

02.04.2012