Последний грех

– В подвале, там же и есть. Дают им есть комбикорм какой-то, из шланга поливают, колют каждый день. И трахают каждый день. Они уже даже хуже животных стали… Кости торчат, раньше-то симпатичные оба были, сейчас синие все, в синяках…

– А вы-то это откуда знаете?

Багиров кашлянул нервно и постарался придать своему лицу недоуменно-невинное выражение. Но вышло на удивление плохо. Майор не спускал с него пристального взгляда и буквально ощущал, как собеседник внутренне извивается ужом на сковородке.

– Да так, люди говорили… я ж это…

Все еще сверля Тагира глазами, Соколов медленно кивнул и отчеканил:

– Идите, Багиров.

Тот поджал губы, встал и пошел к выходу. Однако на полпути в спину его хлестнул холодный голос:

– И сумку вашу заберите.

Защитник национальных свобод повернулся, посмотрел долгим взглядом на милиционера и, оценив, что тот говорит абсолютно серьезно, медленно прошаркал в угол.

– Я-то думал, что все у нас получится с вами, – посетовал он. И с последней надеждой во взгляде протянул Святославу руку, на которой, как на крючке, повисла злосчастная сумка с деньгами. – Может, сумочку-то…

Соколов ему приветливо улыбнулся и с самой доброжелательной искренностью в голосе произнес:

– Получится, обязательно получится. Лет на двадцать с конфискацией.

Он все еще продолжал улыбаться, когда за Багировым с громким стуком захлопнулась дверь.

Глава 13

Соколов провел рукой по своим коротким, стриженным почти под ноль волосам и с сожалением посмотрел на пачку сигарет. Она лежала прямо перед ним, закурить хотелось ужасно… но нельзя. В кабинете майора сейчас собралось довольно много людей, и если каждый закурит, тут можно будет топор вешать. Да к тому же у кого-то из подчиненных астма. У кого именно, Святослав не запомнил – слишком много информации запихнули ему в голову в последние дни. Но раз есть такой человек, нечего ему дополнительно жизнь портить.

Милиционеры рассаживались за столом для совещаний, тихо переговаривались, поглядывали на нового замначальника с любопытством – те, которым с ним еще не доводилось близко столкнуться. В помещении чувствовались некоторое напряжение и растерянность. Соколов отчетливо понимал, что оперативники нервничают. Нужно было это пресечь в зародыше, а то нормальной работы не будет. Ну, ничего, сейчас обсудим дела, познакомимся получше, и, дай бог, это напряжение мало-помалу спадет.

В общем-то, оно и понятно. Был себе спокойный городок Медвежий в сибирской глуши, жил не тужил. И тут вдруг повальная наркомания, бандитские разборки, новый замначальника милиции «из большого города», да еще и мэра убили среди бела дня прямо на пороге дома. Такие перипетии кого хочешь заставят занервничать.

Все уже расселись, и только Раткин, покачиваясь всем своим тощим телом, все еще что-то шепотом обсуждал со старшим лейтенантом, поглаживая вислые усы и озабоченно хмурясь. Однако, ощутив нетерпеливый взгляд начальника, капитан кашлянул и быстро сел за стол.

Майору передали бумаги по делу. Сверху лежала схема места преступления. Внимательно ее рассмотрев, Соколов начал собрание:

– Итак, товарищи офицеры, благословясь, приступим. На повестке дня убийство Андрея Вадимовича Меженина. Опрос соседей?

Он окинул присутствующих взглядом, ища ответственного.

– Старший лейтенант Мережко доложит, – отрапортовал Раткин.

Поднялся тот самый старлей, с которым капитан говорил перед летучкой. На вид ему было лет двадцать пять, щеки румяные, как у девушки, большие голубые глаза казались совсем детскими. Видимо, зеленый еще, но, похоже, к делу относится со всем положенным рвением. Майор кивнул ободряюще, и Мережко начал рапорт.

– Ну, все соседи были опрошены, – чуть сбивчиво произнес он. – Убийство было совершено приблизительно в шесть утра, почти все спали.

– Что значит «почти»?

– Двое жильцов показали, что видели убийцу из окна. К сожалению, из-за этого, ну, что из окна глядели, нельзя никак идентифицировать личность преступника.

Святослав приподнял брови. Не такие там высокие этажи, чтобы нельзя было человека в окно рассмотреть. Странно.

– Почему?

– Сверху невозможно определить рост убийцы. И кроме того, убийца был… э-э… – Старший лейтенант замялся, будто не решаясь сообщить что-то, что ему самому кажется глупостью. Но под суровым взглядом начальника и коллег наконец-то закончил: – …в белом балахоне. Видели только… белое пятно.

– В смысле «в балахоне»? – не понял Святослав. – В толстовке с капюшоном?

– Нет. – Голос Мережко звучал не слишком уверенно, но сдаваться он, похоже, не собирался. – В настоящем балахоне, как привидение. – Докладчик изобразил руками, как с плеч спадает ткань до пола, а голову закрывает капюшон. – Все было закрыто, как плащ-палаткой, только белой.

В кабинете загудели голоса – оперативники хотели сразу же обсудить эту странную новость, но Соколов сделал знак, и снова наступила тишина.

Видя, что начальник относится к его словам серьезно, молодой милиционер воспрял духом, и дальше доклад зазвучал более уверенно: