Последний и решительный

— Кого-то — обязательно расстреляют или даже растерзают, Николай Степанович. — кивнул Климов. — Вспомните кто пришел к власти и как они вас люто ненавидят. Они даже своих расстреливать будут, ибо революция, как показала история всегда пожирает тех, кто ее творил, а уж бывших царских генералов, что по определению под подозрением и ненадежны — обязательно. Особенно тех, кто даст для этого хоть малейших повод. А поводом может служить что угодно. Что-то не так сказали, не тому и все, донос в ЧК, допрос с пристрастием, самооговор чтобы только прекратить пытки, потом оговор товарищей и стенка с расстрельной командой напротив. Но всех, конечно, не расстреляют, да и стрелять будут все-таки больше для острастки остальных… Но я не только и не столько об этом, сколько о вашей карьере. Смотрели спектакль «Отелло»?

— При чем тут этот спектакль?

— Ну как же? Мавр сделал свое дело — мавр может уходить.

— Забавно сказано… — глумливо хмыкнул Балтийский. — То есть намекаете, что нас всех просто уволят?

— И с кем они останутся? Нет, они не настолько дураки, увольнять вас не станут, не всех по крайней мере, ведь кому-то нужно тащить военное дело, но начнут постепенно задвигать на вторые и третьи роли, а на первые места выдвигая всяческих краскомов, что хорошо если прапорщиками военного времени успели послужить да поднять пару званий, или что хуже — напрочь гражданских людей, вроде того же Ворошилова, абсолютно ничего не понимающих в военном деле, но имеющего нужное происхождение и революционный стаж. В итоге лет за пять они стремительно взлетят на самый верх армейского олимпа заняв самые вкусные должности.

Генералы как один невесело усмехнулись на слово «вкусные». Михаил же продолжал:

— Вы какое-то время потянете еще служебную лямку, строя Красную армию, а как построите лет за десять, то тут-то вас и заменят на все тех же красных командиров рангом поменьше, отправив вас в лучшем случае на преподавательские должности, ну или в совсем уж такие е… края, куда даже самых матерых варнаков на каторгу не посылали.

— В общем, нам ничего не светит… — глухо с хмурым видом произнес Елизаров.

Да и остальные выглядели не лучше, быстро осознав всю правоту слов полковника.

«Что интересно, никто из них даже не вякнул, что служат не за награды и чины», — мысленно усмехнулся Михаил.

— А у вас — светит? — недоверчиво спросил Данилов после чуть затянувшейся паузы. — Вы ведь тоже… социалист.

— Светит.

— Будто в вашем РОДу нет своих краскомов или у ваших союзников?

— Есть. Только надо все-таки различать идеологию большевиков с их упором на главенство людей с рабоче-крестьянским происхождением и низведением остальных до людей второго сорта, и программу моей партии в этом отношении. Надеюсь, хоть краем глаза все же ознакомились с основными постулатами моей СДПР?

— Про то, что офицер — тоже рабочий? — со смешком уточнил Елизаров.

— Именно. И смешного тут ничего нет, особенно для вас. Все, кто не имеет других доходов кроме как жалования за службу — рабочий и, следовательно, сместить вас просто на том основании, что вы не того происхождения нельзя, ибо в программе СДПР это не имеет значения. Все те краскомы моих союзников, будут подниматься по карьерной лестнице на общих основаниях держа экзамены и отсеиваясь если не сдадут их. Дураков, только потому, что они вышли из рабочих или крестьян, а так же из-за их революционного стажа, никто на службе держать не станет. Слишком дорого это обойдется для страны в момент опасности. Или кто-то думает, что это война последняя? Так вы уж поверьте, нас обязательно постараются раздробить, не сейчас так через двадцать лет и сделать колонией.

— Хм…

Генералы переглянулись.

— Это весьма интересный и важный нюанс, Михаил Антонович, — протянул после короткой паузы генерал от инфантерии Данилов.

— Надеюсь этот нюанс будет доведен до остальных генералов?

— Всенепременно.

13

А потом бахнуло! Причем в прямом смысле этого слова. Взорвали Вильгельма фон Мирбаха спецпосланника Германии, что прибыл в Петроград по личному приглашению Ленина с целью проведения второго раунда переговоров для заключения мира, дескать Троцкий оказался иудой, продался антантовцам и в их интересах сделал все, чтобы провалить прежние переговоры. Так мало того, что взорвали, так еще и расстреляли из пулемета его машину высадив весь диск «льюиса». Спецпосланник не выжил.

А потом начался вой большевиков, повесивших всех собак на левых эсеров. Те отгавкивались, но наступил как раз тот момент, когда словами ничего не решить. Большевики, воспользовавшись созданным поводом, начали жестко зачищать Питер и прочие крупные города, что находились под их контролем от конкурентов, благо на анархистах опыта набрались. Завязались уличные бои, но красная гвардия, предварительно почищенная от левых эсеров, довольно быстро выбила слабовооруженные силы политических конкурентов из городов.