Последний и решительный

Во-первых, он является поклонником военной тактики Драгомирова, кою если грубо можно охарактеризовать постулатом: «Пуля — дура, штык — молодец», а это уже по факту диагноз. При этом война ничего не поменяла в его сознании, что и показала оборона Петрограда, когда на позиции РОДа накатывали красногвардейцы волна за волной в штыковую на пулемёты.

Климов собирался постепенно избавиться от высшего офицерского корпуса с подобными взглядами на военную тактику, если они не связаны скажем с логистикой, но тех, кто непосредственно планирует боевые операции, пинком под жопу, командовать округами, проверяющими и так далее, но при этом близко не подпускать к преподаванию.

Во-вторых, это каким надо быть умником, чтобы войти в конфликт с правящим домом⁈

Кто ты мать твою такой, чтобы задирать лапу на того, с чьих рук ешь, и кто полностью над тобой властен?!!

Резкий и малообщительный, он не пришелся по вкусу дворцовой знати. Вокруг генерала плелись интриги. Бонч-Бруевич платил придворным той же монетой, подозревая некоторых из них в шпионаже в пользу Германии.

Это же неумение уживаться с людьми привело к тому, что он проморгал заговор подчиненных генералов в пользу Климова. Тем более что один из его ближайших помощников полковник Лукирский, что мог бы обо всем догадаться, резко занемог, будучи отравленным.

— Ну не идиот ли⁈ — не выдержав, воскликнул Михаил, читая подготовленную Гумилевым справку о генерале.

— Что ты имеешь виду? — удивилась Елена, коя тоже ознакомилась с предоставленными документами, чтобы использовать их уже по своей линии работы на информационном фронте.

— Есть такая народная мудрость: «С волками жить — по-волчьи выть!» Ну если ты оказался в волчьей стае, так и вой по-волчьи, а не тявкай как собака! Так нет, вошел в жесткий клинч. Кем он себя возомнил, что попер против всей стаи в одиночку?

— Он считал, что в высших эшелонах много германских шпионов…

— Тем более! Один в поле не воин! Ты создал команду для противостояния этой шобле? Нет! Решил сражаться с врагами в одиночку как супергерой, одев трусы поверх трико? Ну видишь ты, что по твоему усмотрению, кто-то как минимум работает на германскую разведку, ну так зачем орать об этом на каждом углу?

— А что он должен был сделать?

— Использовать их в свою пользу, а не морду при их виде морщить. Раз оказался во враждебном окружении, притворись своим, войди в режим «в стане врага» и сливай им дезу в приватных разговорах! «Подведи под монастырь» контрразведки наконец! Вот кстати образчик его тупости… Приехала императрица… наверняка ведь его загодя предупредили о визите. Не внезапно же она появилась, упав как снег на голову в середине лета.

— Ну да, за день минимум должны были известить, — согласилась Елена.

— И что этот кретин делает⁈

— Что?

— В том-то и дело, что ничего! Когда приезжает императрица, он отказывается показать карту планирующегося наступления. Как результат, приобрел могущественного врага.

— Но действительно Миша, зачем ему это делать если он подозревает чуть ли не саму императрицу в том, что она германская шпионка?

— Именно! Он подозревает, что в свите императрицы есть шпионы, а то и она сама! А значит они по определению захотят увидеть карту и сделают все для этого. Так?

— Так…

— Что он должен был сделать?

— Что?

— За те сутки, что у него имелись до приезда императрицы со шпионами он мог бы не балду пинать, а подготовиться — нарисовать новую карту, ложную и показать именно ее, да с верноподданническими реверансами и щенячьим восторгом в голосе, от радостного осознания того, что его слушает сама императрица, рассказать о планирующихся ударах с перечислением тех средств, что при этом будут использованы! В итоге не только бы не попал в опалу, но, если в ее свите действительно имелись шпионы — ввел бы в заблуждение врага, а сам по ходатайству от императрицы, что имела просто убойное влияние на мужа, получил бы какую награду и укрепил свое положение!

— Знаешь… после того, как ты это все пояснил, и правда, его поведение выглядит… не очень умным.

«А потом он, приблизив к себе таких же как он сам драгомировцев создал ту самую Красную Армию, лавры от создания коей присвоил себе Троцкий, и эта армия жидко обосралась сначала в Польше, потом в Финляндии, на Халхин-Голе и наконец в сорок первом», — с раздражением подумал Климов.

Понятно, что Троцкий тогда тоже руку приложил, начав двигать наверх прапорщиков в качестве своей опоры в армии, но идеология была заложена именно Бонч-Бруевичем и ее не трогали.