Последний и решительный

Первый — Второв Николай Александрович, ставший председателем Комитета предпринимателей. Оно и понятно, до революции богатейший человек России, чье состояние оценивалось в более чем шестьдесят миллионов рублей золотом, получивший прозвище Русский Морган, владелец многих десятков предприятий самого разного направления деятельности, от легкой до тяжелой в том числе военного назначения — производство гранат, и конечно банков.

Второй, что Климова несколько удивило — бывший министр финансов Коковцев Владимир Николаевич, про которого из прошлой жизни Михаил помнил только словосочетание «пьяный бюджет» за что его якобы Недержанец и попер.

Уже здесь, узнав с кем придется иметь дело, Михаил изучил вопрос более тщательно и понял, что Николашка за номером два, как всегда, дал маху. Что в общем-то ожидаемо, ибо нет такой сферы деятельности, где бы он этого маху не дал.

В первую очередь Михаилу нравилось в Коковцеве его подход к финансам, то есть он делал упор не на займы, как тот же Витте и прочие, а на развитие государства за счет собственных ресурсов и инвестиций. Предпринимал меры по защите отечественной промышленности и росту предприятий внутри страны.

«За что его и поперли собственно, через все того же Витте, что лоббировал интересы иностранной, в первую очередь французской промышленности, а в финансах выступал за займы под грабительский процент все у тех же лягушатников», — понял Климов.

С водкой же тоже не все так однозначно. Что и пояснил сам Владимир Николаевич, когда Михаил его об этом спросил:

— Все просто Михаил Антонович, обратили внимание на тот факт, что вой подняли именно о торговле КАЗЕННОЙ водкой? Дескать именно этот фактор ведет к спаиванию людей.

— А это не так?

— Нет. Во-первых, рост выпуска алкоголя соответствовал росту числу населения, при этом душевое потребление не росло, а даже падало. Более того, Россия по этому показателю среди развитых стран занимает чуть ли не последнее место. Но вы представляете какой это рынок?

— Очень примерно…

— Гигантский, раз это позволяло наполнять бюджет империи. И вот этот рынок захотели заполучить себе производители алкоголя, для чего и начали против меня всю эту кампанию.

— Понятно.

И правда, чего тут не понятного? Производители бухла решили отжать у государства источник дохода, чтобы самим получать просто бешеные прибыли и вот этот точно по итогу привело к спаиванию населения в те же девяностые, а уж как травились, деревни натурально вымирали.

— Я предлагаю вам стать министром финансов.

— Хм-м… это несколько неожиданно…

— Понимаю, подумайте.

Вообще-то на роль министра финансов уже имелся кандидат — Парамонов Николай Елпидифорович, он все-таки больше торговец и Михаил надеялся, что удастся его уговорить на пост товарища министра по делам торговли. И потом Коковцев не вечен, шестьдесят шесть лет человеку, и когда тот уйдет на покой, лет через пять, отладив всю финансовую систему, можно занять его место, набравшись опыта. Парамонов, когда удалось с ним связаться, кстати сказать легко согласился на такой исход дела, более того, сказал, что рад этому ибо все-таки слишком велика ответственность и пост заместителя министра его устраивает гораздо больше министерского.

Климов обратился к предпринимателям и купцам.

— Что касается вас товарищи, то условия я думаю вы уже прекрасно знаете. Недра и тяжелая промышленность переходит в собственность государства, как и весь банковский сектор. Предприятия стратегического назначения акционируются и пятьдесят один процент получает государство. Средняя и легкая промышленность, пищевая и малый бизнес остается в вашем ведении.

— Э-э… гос… товарищ Предводитель, это как бы…

— Послушайте меня, я больше повторять не буду. Многие из вас, в том числе среди присутствующих здесь, финансировали революционные партии. Не знаю, чем вы были недовольны тогда и чем недовольны сейчас. Большевики, коих вы так же финансировали, провозгласили национализацию вообще всего и вся. Вы не довольны тем, что я что-то оставил вам, как это хотели сделать те самые большевики?

Дельцы переглянулись. Некоторые опустили глаза.

— Так вы только скажите и я заберу вообще все. Вы ведь этого хотели, когда их финансировали, чтобы они согласно заповедям «Капитала» Маркса все у вас отобрали?

— Нет, не этого…

— А чего?

Промышленники молчали.