Последний и решительный

Почему не атаковали антантовцы у которых пик этой болезни остался позади? Так тоже тиф полыхнул плюс холера. В общем все несли небоевые потери, кои по размеру выходили даже наверное больше чем от жарких сражений, и было не до боевых действий, хотя все к ним продолжали усиленно готовиться. Так помимо зерна в Германию из России шли эшелоны с боеприпасами, в основном со снарядами и взрывчаткой, что производились на заводах в городах перешедших под контроль Климова, из того же Таганрога. В общем ближе к весне полыхнуть должно было знатно.

— А у тебя как дела? — спросил Михаил у жены.

— Да все так же. Работаем потихоньку, как ты говоришь, на идеологическом фронте… идет пополнение бойцов отряда пропагандистов.

— Кто на этот раз?

В «отряд пропагандистов» вливались различная писательская братия и не только писательская, те же художники. Изначально этому способствовало то, что в свите Предводителя состоял Николай Гумилев, ну или скорее то, что он по послал своим друзьям и знакомым предложение от которого трудно отказаться. Жрать-то всем хочется.

В итоге писатели — писали, а художники — тоже писали, то бишь рисовали агитплакаты. Так что все эти Репин, Бродский, Куприн, Бунин, Блок, Северянин оказались в команде Климова, а точнее под рукой Елены, коя ими жестко рулила, а то публика эта очень уж своевольная, много о себе мнящая и только ослабь вожжи, как они пойдут в разнос со своим незабвенным «я так вижу».

— Есенин. Он стал яростно критиковать Ленина со Свердловым за совсем уж зверствую продразверстку и в итоге его чуть не прибило ЧК обвинив в контрреволюции, смог ускользнуть каким-то чудом, причем если ему верить, то реально отстреливался.

— Этот точно задаст жару, — хмыкнул Михаил. — Маяковского бы еще заполучить…

33

Но не зря говорят, что утро вечера мудренее и на свежую голову приходят сразу несколько вариантов решения проблемы, особенно если Судьба чуть ли не сама сует в руки «золотой ключик». Вот и Климов, просмотрев список граждан, что жаждали личной встречи с Предводителем для решения каких-то проблем или шли с некими предложениями (большую часть он отфутболивал в соответствующие службы в том числе психиатрическую) зацепился взглядом за пару ничего не говоривших ему фамилий, но с пометками секретаря, что они из армии Краснова. Ну и сопровождение от атамана Миронова с ходатайством, принять и выслушать.

— Пригласите эту троицу в первую очередь, — приказал он своему секретарю.

Троица заявилась немедленно под охраной. Их разоружили, но казаки они ведь и без оружия опасны. Не ниндзя конечно, но рисковать не стоит.

— Слушаю вас, станичники, — прочтя письмо от Миронова. — Филипп Кузьмич за вас поручился.

— Есаул Харлампий Ермаков… Усть-Медведицкая… с покаянием мы пришли…

Говорил казак резко и рублено.

— Просим не преследовать… готовы уйти от Краснова…

— Ясно. Но только вы хотите уйти или…

— Да почитай все!

И снова Михаил понятливо кивнул. А чего тут не понять. Потери большие и предвидятся еще больше. Хабара нет и не предвидится. Да и отношение у деникинцев к казакам не самое толерантное, что довольно странно, но факт остается фактом.

— Вот это уже интереснее. Но понимаете, что вот так вот просто прощения не получить?

— Да чего уж там… понимаем, что отслужить придется…

— Верно, придется.

В голове Климова окончательно сформировалась идея.

— А в штабе у вас из знакомцев никого нет?

— Как же нет? Есть! Хорунжий Павел Кудинов, писарь…

— Идеально! Слушайте, что вам придется сделать для прощения…

Говорил Михаил недолго, после чего спросил:

— Согласны?

— Чего уж теперь… — пробормотал Ермаков кинув быстрые взгляды на своих дружков-спутников. — Согласные мы.

И закрутилось. За сутки сварганили три аэросани, благо, что конструктивно там нет ничего сложного, еще сутки на обкатывание и транспортировка к точке старта, а именно река Вятка, к коей аэросани доставили на поезде по северной дороге, что шла через Вологду.

Вместе с лучшим отрядом спецназа под командованием самого Родиона Малиновского отправилось казаки. На аэросанях они внаглую подъехали к Тенькам, где в это время находился штаб Добровольческой армии. Понятное дело вызвали у местных нешуточный интерес, но и только. Никто не побежал докладывать о них командованию, ведь Родион представился поручиком Малининым из разведки, кроме того свою роль сыграли казаки.

Ну а дальше дело техники, даже языка брать не пришлось. Есаул связался с писарем из штаба и тот дал полный расклад по всем интересующим Малиновского персоналиям. А также предоставил карту города и план здания в котором располагался штаб, ну и его охрану, кою можно было обозначить словом «символическая».

— Два часовых у дверей на входе. Плюс на первом этаже в тамбуре еще пара. Так же можно в число охраны включить дюжину солдат-вестовых.