Последний и решительный

Опять же уральские казаки наконец определились со стороной конфликта, а потому возникла угроза с востока. Пришлось правда Климову пойти на некоторые уступки, в основном чисто символические, вроде обратного переименования Урала в Яик, почему-то кержакам этого очень хотелось, а Михаилу «по барабану». Из значительного — объединение, а точнее присоединение к яицким казакам оренбургского казачьего войска, но правда с условием, что они жестко прижмут алашевцев[17] к ногтю. Что они по итогу и сделали, да так, что отодвинули границу к реке Эмба! Обнаружили кстати множество невольников, что навевало на мысль о карательном рейде по всей Средней Азии.

Что до калмыков, то они получили предложение сходное с тем, что Климов озвучил Крымским татарам, как впрочем и татары с башкирами.

— Осталось разобраться с москвичами и вся европейская часть России окажется у меня в руках, а отбить остальную имея такие ресурсы лишь дело времени и техники.

Один момент лишь беспокоил Михаила, а именно то, что согласно данным разведки, москвичи готовили самую настоящую авиаармаду, ведь Ярославский моторный завод работал в три смены, ну а планер собрать по нынешним временам ни разу не проблема. Другое вопрос, как с пилотами у них обстоит дело. Но надо думать, что добровольцев боле чем достаточно, а учителя найдутся…

Глава 16

37

В очередной раз собрался Центральный исполнительный комитет партии, чтобы обсудить сложившееся положение в Московской Советской Республике и выработать решения. А ситуация слежалась аховая и продолжала с каждым днем ухудшаться во всех сферах жизни. Но главное это конечно продовольственный вопрос. После того как южные области МСР были отторгнуты Климовым, обирать по сути стало некого и начался натуральный голод, что в свою очередь привело к росту заболеваемости тифом. Началась настоящая эпидемия, люди стали стремиться всеми правдами и неправдами покинуть город, этому препятствовали из-за чего то и дело вспыхивали бунты. Власть партии держалась исключительно на штыках отрядов сектантов коих курировал Бонч-Бруевич и евреев, что кстати тоже не делало обстановку в республике здоровее в психологическом плане, все смотрели друг на друга волками.

Что до больных тифом, то их решили сплавить Климову, ибо они все равно бесполезны, смертность опять же велика, а пока живы потребляют быстро тающие ресурсы. Так что единственный способ покинуть Москву заболеть или «заболеть», что понятное дело порождало массу злоупотреблений властью и за нужный диагноз отдавали последнее…

Так же всех напрягала внешняя угроза. Никто не понимал почему Климов медлит и не атакует. Ведь скоро минует март, а там апрель с его хлябями по которым особо на танках не поездишь, кавалерийскую атаку не устроишь и даже пешком не везде пройдешь. Да и май тоже не подарок. Значит ли это, что Климов ждет лета? Зачем?

Даже как-то обидно было, ведь так лихорадочно с напряжением всех сил готовились к обороне, отрыли сотни километров окопов долбя мерзлую землю, поставили доты угробив на них кучу стройматериалов, натянули колючку. И что, все впустую?! Понятно, что для людей объясняли отсутствие нападения именно возведенной линией обороны, но зная Климова… все понимали, что его бы это не остановило, а значит готовит пакость.

— Может ждет, когда мы сами тут от голода все подохнем? — высказал кто-то предположение.

— Глупости… уж армия снабжается хорошо… так что встретит врага как полагается…

— Или что народ доведенный до отчаяния и озверев до предела нас сам скинет устроив бунт и ему не придется вообще воевать…

Народ и правда доходил до точки кипения и усиленные отряды ЧК сбились с ног выявляя контру, дня не обходилось без расстрелов на Красной площади, хотя большую часть «врагов народа» все-таки определяли в штрафбат. Но это лишь слегка сбивало накал, все понимали, что рано или поздно акты устрашения перестанут работать и полыхнет сразу, как только Климов начнет атаку. Так что обороняться придется не только с фронта, но и в тылу. Даже митинги давно прекратились, когда толпа рабочих в буквальном смысле разорвала на части одного из агитаторов. В общем ни для кого давно не секрет, что коренные москвичи с нетерпением ждут пришествие Предводителя, словно он некий Мессия. Буквально молились!

Свердлову все эти обсуждения не слишком интересовали, так, отслеживал краем уха, чтобы оставаться в курсе общей линии. У него в последнее время были совсем другие заботы никак не связанные с делом строительства коммунизма. Имея на руках огромные средства, целый отдел сейфа в его кабинете забит бриллиантами[18] и ювелирными украшениями, кои так или иначе «прилипли» к его рукам, как-то уже становится не до революции и прочих глупостей в виде строительства справедливого общества.

Останавливало его от побега в станы победившего капитализма две причины.