Последний император

19 сентября.Японская газета "Нициници синбун" опубликовала сообщение: "В 3 часа 23 минуты фэнтяньское радио сообщило о начале войны между Китаем и Японией". Император вызвал Лю Сянъе и Чжэн Чуя. Велел Лю Сянъе сначала самому поехать в Далянь. Затем с Чэнь Баошэнем говорили о том, что, возможно, начнется война между Японией и Россией. Пришел Лю Сянъе и попросил меня написать два письма — главному управляющему железной дорогой в Маньчжурии Учиде Ясуде и главнокомандующему японскими войсками Хондзё Сигэру. Направил Чжэн Чуя в японское посольство. Там он узнал, что японские войска еще вчера заняли Фэнтянь, а в Чанчуне идут бои…

20 сентября.Японцы передали информацию: "Японские войска заняли Фэнтянь, Чанчунь, Инкоу, Аньдун и Ляоян". В газете "Минь бао", выходящей на Северо-Востоке, до 18 сентября включительно не было опубликовано никаких известий о событиях, происшедших на Северо-Востоке.

21 сентября.Чан Кайши возвратился в Нанкин и заявил Японии протест. Чжан Сюэлян приказал армии не сопротивляться. Тун Цзисюнь просил разрешения заняться в Фэнтяне делами реставрации. Я сказал: "Нужна поддержка около ста человек военных и торговцев, которые бы выступили против Чжана и основали в трех провинциях Северо-Востока и во Внутренней Монголии независимое государство, а потом подали бы петицию Японии. Это нужно сделать вовремя"…"

Услышав о начале событий, я каждую минуту думал о том, как бы уехать на Северо-Восток, однако я понимал, что без согласия японцев сделать это было невозможно. Чжэн Сяосюй сказал мне, что в Фэнтяне положение еще не вполне ясное и не стоит слишком торопиться. Японцы сами рано или поздно пригласят меня. "Лучше сначала наладить со всеми хорошие связи", — посоветовал он. Поэтому я решил послать Лю Сянъе на Северо-Восток к Учиде Ясуде и Хондзё Сигэру. Одновременно я направил на Северо-Восток и Тун Цзисюня, чтобы разузнать положение у цинских ветеранов. В это время Шан Яньин тоже решил наладить отношения с высшим японским командованием на Северо-Востоке, с которым он раньше поддерживал связь. Вскоре после того, как они уехали, сбылись слова Чжэн Сяосюя: ко мне прибыл представитель Квантунской армии.

30 сентября, во второй половине дня, из японского гарнизона в Тяньцзине приехал переводчик Ёсида и сообщил, что генерал-лейтенант Касии Кохэй приглашает меня в штаб для обсуждения одного важного дела и просит приехать без сопровождающих. В предчувствии большой радости отправился я в японские казармы. Касии уже ждал меня у ворот своего дома. Войдя в гостиную, я увидел двоих почтительно склонившихся мужчин. Один из них был Ло Чжэньюй. Второго я не знал; он был в европейском костюме, но по его манере кланяться чувствовалось, что он японец. Это был Каеисуми Тосиити, его прислал полковник Итагаки из Штаба Квантунской армии. Познакомив нас, Касии вышел.

Мы остались втроем. Ло Чжэньюй почтительно приветствовал меня и подал мне большой конверт, в котором находилось письмо от моего дальнего родственника Си Ся. Он был начальником штаба у заместителя главнокомандующего Севере-Вое-точной армией Чжан Цзесяна, являвшегося одновременно и губернатором провинции Гирин (Цзилинь). Воспользовавшись его отсутствием, Си Ся приказал открыть город, чтобы приветствовать японские войска.

Таким образом, город Гирин был занят без единого выстрела. В своем письме Си Ся писал, что наступил наконец момент, которого он ждал двадцать лет, и просил меня, не теряя времени, немедленно вернуться в "колыбель своих предков". Далее он писал, что с помощью японцев мы сначала получим Маньчжурию, а потом и Центральный Китай; как только я вернусь в Шэньян, Гирин сразу объявит о восстановлении цинской монархии.

Ло Чжэньюй подождал, пока я прочту письмо, а затем еще раз устно повторил его содержание. Он долго рассказывал о своих действиях и заслугах и о "бескорыстной помощи" Квантунской армии. По его словам, реставрация — дело нескольких дней, ибо тридцать миллионов подданных мечтают о моем возвращении, Квантунская армия поддерживает реставрацию и специально прислала за мной Каеисуми. Одним словом, все уже подготовлено, мне остается только собраться, и японский военный корабль доставит меня в Далянь.

Лицо Ло Чжэньюя раскраснелось, он трясся всем телом, и казалось, глаза его вот-вот выпрыгнут из орбит. Подобное возбуждение имело свои причины. Его надежды совпадали с желаниями Си Ся.

Теперь он верил, что скоро сможет осуществить свои надежды и надеть халат императорского сановника, что доходы его при этом намного превзойдут доходы от продажи антикварных предметов в художественном салоне.

О своих так называемых "заслугах" впоследствии он писал в автобиографии следующее: