Последний император Китая. Пу И

Императорский двор, насчитывающий тысячи чиновников, евнухов, гвардейцев, наложниц гарема, императорской родни и жен, составлял маленькое государство в государстве с собственным управлением, законами, судом и финансами. Понятное дело, что для определенных ежедневных и периодических ритуалов и церемоний требовались специальные учреждения и персонал. Этим занимался Нейуфу или Департамент императорского двора, состоящий из большого штата министров и мандаринов, подразделялся на семь ведомств: ведомство дворцового казначейства, ведомство дворцовой стражи и императорской охоты, ведомство церемониальных дел, финансовое ведомство, ведомство императорских стад, судебно-исправительное ведомство, ведомство строительных дел – и сорок восемь отделов [29]..Третье церемониальное ведомство, к которому было причислено также определенное число евнухов, было ответственно за порядок, в котором наложницы гарема должны были являться на поклон к императору, оно составляло свиты и почетные стражи для императорских выходов, поддерживало порядок при торжественных приемах и на празднествах.

Каждое ведомство имело свои кладовые и мастерские. Так, ведомство дворцового казначейства заведовало шестью дворцовыми кладовыми: кладовой серебра, кладовой мехов, кладовой фарфора, кладовыми шелковых тканей, одежды чая. К моменту воцарения Пу И на престоле, судя по «Полному обзору служебных рангов», в департаменте двора насчитывалось 1032 человека (это исключая евнухов, стражи и сула (так по-маньчжурски назывался адъютант, при Цинах сула был из евнухов. Сула были и при департаменте двора, и при Государственном совете. Адъютант-лама во дворце Юйхэгун назывался сула-лама)). В 1912 году после Синьхайской революции и провозглашения республики количество обслуживающего персонала сократили до шестисот с лишним человек, а в 1924 г. их оставалось человек триста.

С детства у Пу И был больной желудок. Император считал, что в этом были виноваты его «матери». «Однажды, когда мне было шесть лет, – вспоминал он позднее, – я объелся каштанами. Свыше месяца императрица Лун Юй разрешала мне есть только рисовый отвар. И хотя я каждый день плакал и кричал, что голоден, это никого не трогало. Как-то во время прогулки по парку Чжунаньхай императрица велела принести сухие пампушки, чтобы я покормил рыбок. Не удержавшись, я запихал в рот целую пампушку. Этот случай не только не образумил Лун Юй, а, напротив, заставил ее прибегнуть у еще более строгим запретам. И чем строже были запреты, тем сильнее возникало у меня желание стащить что-нибудь поесть. Однажды в подарок императрицы из резиденции князей были присланы различные продукты в коробках. Я бросился в одной из них и открыл крышку – она была полна окороками в сое. Я схватил один и вцепился в него зубами. Следивший за мной евнух, побледнев от ужаса, стал его отнимать. Я отбивался, как мог, но силы были неравны ми в конце концов ароматный кусок окорока уплыл у меня из-под носа.

Даже когда я вернулся к обычной пищи, не обходилось без постоянных неприятностей. Как-то за один присест я съел шесть новогодних лепешек, и об этом узнал дежурный евнух. Испугавшись, что я объелся, он применил фантастическое средство профилактики. Два евнуха взяли меня под мышки и, словно сваю, стали вколачивать в пол. Позднее они с довольным видом говорили, что я не заболел только благодаря их методу лечения [30]».

Когда мальчику исполнилось одиннадцать лет, по решению вдовствующих императорских наложниц (вдов императоров Тунчжи и Гуансюя) его стали навещать бабушка и мать. Вместе с ними во дворец приходили его брат Пу Цзе и сестра, которые играли в прятки и другие детские игры с маленьким императором.

Пу И, как и все маленькие дети, любил побегать, порезвиться. Следуемая за ним свита евнухов старалась не отстать ни на шаг и бежала за ним; люди теряли по пути свои антрибуты не в силах перевести дух. Повзрослев мальчик понял. Что он может командовать этой свитой, теперь, когда ему хотелось побегать, он приказывал им стоять в стороне и ждать. Все, кто нес всякую утварь, кроме младших евнухов, отходили в сторону и, подождав, пока император набегается, вновь пристраивались сзади. Однако, когда он ежедневно отправлялся на поклон к императорским наложницам или шел во дворец Юйцингун заниматься, за ним по-прежнему следовала вереница людей. И если ее не было, император чувствовал, что ему чего-то недостает.

Обнаружив у своего воспитанника императора Пу И в пятнадцать лет признаки близорукости, Джонстон предложил пригласить иностранного окулиста проверить зрение и в случае необходимости подобрать юноше очки. Обитатели Запретного города резко выступали против такого шага. Разве можно позволить иностранцу осматривать глаза его императорского величества?! Его величество еще совсем юн. И чтобы он, как старик, надевал эти «стекляшки»?! Все, включая императорских наложниц, были категорически против. Пришлось позднее потратить немало сил и энергии Джонстону, чтобы вопрос с очками был решен положительно.