Последний император Китая. Пу И

Генерал-губернатор провинции Шэньси в докладе, поданном императору, писал: «Запрещение опиума существует уже не один день, но тот факт, что пристрастие к нему не уменьшается, а все больше возрастает, объясняется не мягкостью законов, но неэффективностью контроля, ибо иностранные корабли, нагруженные опиумом, становятся на якорь в двух местах: в Вампу и Лаованьшань в Гуаньдуне, там преступные торгаши из внутренних районов устраивают свои заведения для приема и транспортировки опиума по морю в порты провинций Фуцзянь, Чжэцзян, Цзянсу, Шаньдун, в порт Тяньцзинь, на Ляодунский полуостров, а в каждом из портов, в свою очередь, имеются специальные фирмы, занимающиеся скупкой, хранением и перепродажей опиума. Полные ящики и корзины, принадлежащие этим торговцам, отправляются на судах по внутренним рекам и в повозках по дорогам, достигая всех провинций, как на юге, так и на севере. Число таких торговцев действительно велико.

Все, кто причастен к этой контрабанде, оставляют следы своей деятельности, и их нетрудно проверить и обнаружить. Ведь заведения такого рода находятся во всех крупных городах, и обмануть людей, наблюдающих все это, нельзя. Если бы крупные чиновники во всех провинциях проверяли и руководили подчиненными им чиновниками, честно выполняли бы работу по контролю и преследованию, то разве дошло бы до того, что эту торговлю стало невозможно пресечь?».

Такой же точки зрения придерживалась и другая сторона. «Цинский двор со всеми его делами грязен и консервативен, он лишен всяких прогрессивных тенденций, – заявил в личной встрече в 1836 г. Карл Гюцлафф, немец, протестантский миссионер, тесно связанный с торговлей опиумом, ведущейся Ост-Индской компанией, английскому капитану Чарлзу Эллиоту, направленному британским правительством своим представителем в Гуандун. – При дворе только и знают, что кичатся и важничают, закрывая глаза на то, что творится во всем мире. Все видные и известные чиновники – коварные льстецы; превыше всего они ставят свои интересы и помышляют только о взятках. Значительная часть правительственных чиновников пристрастилась к опиуму, вот почему, если мы попытаемся с помощью взяток расширять пути для нашей торговли, мы почти наверняка добьемся цели».

«Опиум распространяется по внутренним областям, – говорилось в императорском указе 1829 г., – с иностранных судов его распределяют по торговым судам различных провинций, а затем развозят повсюду для продажи».

Через два года в указе 1831 г. вновь признавалось: «Повсюду в городах, селах и поселках имеются опиумные конторы». Опиум «морским путем поступает в Тяньцзинь, где большое число складов использовалось как таможни. Торговцы различных фирм из провинций Шаньси и Шэньси сбывают свои товары в Тяньцзине и затем, нагрузившись контрабандным зельем, возвращаются к себе домой».

Довольно прогрессивный деятель Х1Х в. Хуан Цзюэцзы в своем докладе императору в 1838 г. откровенно признавался: «Начиная с чиновного сословия правительственных учреждений вплоть до хозяев мастерских и лавок, актеров и слуг, а также женщин, буддийских монахов и даосских проповедников – все среди белого дня курят опиум, приобретают трубки и все принадлежности для курения опиума».

В специальной книге 1848 г. «О запрещении опиума» двух авторов Цзян Сяннаня и Хуан Цзюэцзы констатировалось: «Ныне среди столичных чиновников являются курильщиками опиума 1-2 человека из десяти, среди провинциальных чиновников – 2-3 из десяти, среди писцов и чиновников уголовной и налоговой палат – уже 5-5 из десяти, что же касается мелких чиновников, то среди них курильщиков несметное число». То есть вся страна с ее центром в Пекине была заполнена людьми, пристрастившимся к опиуму; к ним принадлежали: маньчжурская знать, знаменные маньчжурские войска, евнухи, чиновники, землевладельцы, шэньши, ученые, советники и секретари при чиновниках, торговцы, актеры, слуги, «зелено-знаменные» китайские войска, монахи, монахини, даосские проповедники, проститутки. По имеющимся данным, в 1835 г. число лиц, куривших опиум, ввезенный иностранцами, составляло свыше двух миллионов человек.

Характерно, что эта губительная страсть охватила в первую очередь верхи китайского общества – чиновничество, а также тех, кто входил в «восьми знаменную систему».

Итак, несмотря на всевозможные эдикты и указы, издаваемые китайским правительством и, казалось бы, направленные на уничтожение опиума с конца ХУШ века, и особенно с 1800 по 1850 гг., опиумокурение в Китае не только не сокращалось, но проникало все глубже в китайское общество. В 1858 г. последовали новые законоположения, имеющие целью урегулировать торговлю опиумом. С этого времени ввоз опия из Индии составлял лишь одну седьмую потребляемого в Китае опиума, а остальная часть поступала с собственных китайских плантаций.