Последний император

Что касается внутреннего положения республиканского правительства, то Нанкин и Гуандун, хотя и пошли на союз, глубоко ненавидят друг друга, полны взаимного недоверия и зависти. Их союз не может быть слишком продолжительным и в случае раскола с Японией сразу же распадется. Если же республиканское правительство согласится удовлетворить требования японцев, оно скомпрометирует себя, так как это будет совершенно обратно тому, что оно сейчас провозглашает, вызовет недовольство внутри страны, и тогда гоминьдановскому правительству не удержаться у власти. Даже если Япония и выведет на время свои войска, то при первом удобном случае она введет их вновь. Поэтому, по моему мнению, сейчас не стоит спешить, так как в дальнейшем представится много удобных случаев.

Без учета реального положения вещей и в результате неосторожных действий можно потерпеть фиаско и навсегда потерять надежду осуществить свои планы".

Из-за этих разногласий в Тихом саду стало еще неспокойнее. К тому же в это время произошло одно непредвиденное событие, о котором я расскажу ниже.

Разногласия среди японцев

Не дожидаясь, когда в Тихом саду придут к единому мнению, вице-консул японского генерального консульства в Тяньцзине посетил меня на другой же день. В консульстве уже знали, что я был в японских казармах. Вице-консул, заметив, что он понимает мое настроение и сложившиеся обстоятельства, советовал действовать осмотрительно и пока не покидать Тяньцзинь. Он сказал, что, поскольку консульство отвечает за мою безопасность, он не может не дать такого совета.

С этого дня вице-консул либо сам уговаривал меня не ехать, либо действовал через Чэнь Баошэня и его племянника или через Чжэн Сяосюя и его сына.

С другой стороны, переводчик японского гарнизона Ёсида не раз говорил мне, что японские военные круги решительно поддерживают меня на пути к власти, и советовал мне немедленно отправляться в путь.

Моя новая точка зрения на японскую армию и правительство отличалась от мнения Чэнь Баошэня и его окружения. Чэнь Баошень всегда считал, что политику вершат люди штатские, поэтому поддерживал связи только с японским посланником Ёсидзавой; он настаивал, чтобы я не слушал военных, пока нет указаний из Токио. Я же придерживался другого мнения и считал, что судьбу мою решают не политические деятели Японии, а военные, у меня не было никаких доводов и полной информации на этот счет, я исходил лишь из известных мне фактов. С одной стороны, японцы были готовы установить дипломатические отношения с Нанкином и мирным путем решить конфликт между Китаем и Японией, с другой стороны, Квантунская армия непрерывно атаковала отступающие китайские войска. Хотя для меня в то время было еще не ясно, что Чан Кайши и Ван Цзинвэй, кричавшие о сопротивлении и в то же время отдававшие врагу территорию страны, использовали этот двурушнический прием для обмана общественного мнения, я понимал, что вопрос все же решают японские солдаты. Чэнь Баошэнь отмечал безразличие великих держав, я же думал иначе. Вскоре после моего визита в японские казармы меня внезапно посетил командующий английскими войсками в Тяньцзине бригадный генерал Бэркэл-Ньюджент. Он принес мне свои личные поздравления в связи с наступлением благоприятного момента, возникшего в связи с событиями 18 сентября, и сказал:

— Если ваше величество сможет в великой Маньчжурии вновь вступить на престол, я ваш покорный слуга и охотно буду простым солдатом под вашим императорским знаменем с изображением дракона.

Эти слова заставили меня еще больше поверить в то, что говорил Чжэн Сяосюй об английском покровительстве Японии. Внезапно после долгой разлуки я встретился с Джонстоном. Он приехал по делам Министерства иностранных дел Англии, чтобы уладить некоторые вопросы, связанные с "боксерской" контрибуцией и передачей Вэйхайвэя. Джонстон порадовался моим планам и попросил написать предисловие к его книге "Сумерки Запретного города", сказав, что добавит в этой книге еще одну главу, которая будет называться "Дракон возвращается в свою обитель".

Один за другим Лю Сянъе и Тун Цзисюнь привезли с Северо-Востока вести, которые меня воодушевили. Тун Цзисюнь, придавший первым, сказал, что в Шэньяне он встретился с Юань Дзинькаем и другими цинскими ветеранами. Все они считали что момент уже настал и незачем откладывать. Следом за ним вернулся и Лю Сянъе. Хотя ему не удалось встретиться с Учидой или Хондзё, что немного разочаровало меня, однако он виделся с Итагаки и Цзинь Ляном и убедился, что Ло Чжэньюй и Каеисуми не обманывают. Цзинь Лян был настроен особенно оптимистически. Он просил передать, что в Фэнтяне все готово и только ждут приезда императора. Лю Сянъе также заехал в Гирин и удостоверился, что Ло Чжэньюй говорил правду. Японская армия действительно уже управляла всей провинцией, Си Ся и другие были готовы поддержать реставрацию в любой момент.