Последний император

Особенно напугал меня один телефонный звонок. Ци Цзичжун сказал мне, что звонил официант из ресторана "Виктория", который предупреждал меня не ходить в эти дни туда обедать, так как мной интересовались несколько "подозрительных личностей". Официант, проявивший такую заботу обо мне, сказал также, что у этих подозрительных лиц под одеждой, вероятно, было спрятано оружие. Самым удивительным было то, что он смог распознать в них посланцев Чжан Сюэляна.

Не могу сказать, что за человек был этот официант, но Ци Цзичжуна я не забуду никогда. Он был моим слугой, я привез его с собой из Пекина. Он появился во дворце после роспуска евнухов. Тогда это был молодой человек, которому я очень доверял. Во время Маньчжоу-Го я послал его учиться в военную академию в Японию. Впоследствии он стал офицером в марионеточных войсках Северного Китая. После освобождения Китая он был репрессирован за контрреволюционную деятельность. Когда я выехал из Тяньцзиня на Северо-Восток, он был одним из троих моих сопровождающих и знал каждый мой шаг.

Только много лет спустя я понял, почему японцы и Чжэн Сяосюй так хорошо были осведомлены обо всех моих делах, почему они знали буквально о каждом моем шаге и разыгрываемый мной спектакль (хотя артисты играли довольно плохо) имел такой эффект. Все это было неразрывно связано с именем Ци Цзичжуна.

Вслед за бомбами, анонимными письмами, телефонными звонками произошел тяньцзиньский инцидент. Японцы с помощью предателей и переодетых сыщиков организовали волнения в китайской части города (это тоже было одним из "художеств" Доихары). На территории японской концессии был введен комендантский час, и всякое сообщение с китайской частью города прервано. Около ворот Тихого сада для охраны появились броневики, и он оказался отрезанным от внешнего мира. Пропуск имели только Чжэн Сяосюй и его сын Чжэн Чуй.

Впоследствии, вспоминая об этом, я думал, зачем Доихаре понадобилось так срочно перевести меня на Северо-Восток. Если это произошло не потому, что представители группировки молодых офицеров Квантунской армии хотели отделаться от тех, кто выступал против них, и не по каким-либо другим причинам, а только потому, что боялись, как бы я снова не изменил своих намерений, то нужно сказать, что они слишком переоценивали влияние на меня окружающих. Фактически к этому времени не только я принял твердое решение, даже Ху Сыюань, Чэнь Цзэншоу и другие люди, находившиеся под влиянием Чэнь Баошэня, изменили свои позиции. Они отказались от прежней позиции "наблюдателей" и начали активно налаживать связи с японцами. Однако они по-прежнему боялись положиться на военных и считали, что лучше поддерживать связь с японским правительством. Все эти перемены, как и перемены, происшедшие со мной лично, были обусловлены лишь одним: все мы боялись упустить удобный случай, боялись, что нам не достанется тот лакомый кусок, который нам уже поднесли ко рту. Во время переговоров с японцами окружавших меня людей прежде всего беспокоил вопрос о том, смогут ли они в будущем занять высокие посты. Поэтому они предлагали, чтобы "право использовать людей" принадлежало мне. А что же касается экономических интересов страны и т. д., то ими, по их мнению, можно было поступиться, лишь бы получить это "право". Сразу же после моей встречи с Доихарой Чэнь Цзэншоу подал мне доклад, в котором, в частности, говорилось: "…можно подписать с Японией соглашение, уступив ей право использовать дороги, шахты, торговлю, но право использовать людей должно полностью остаться в наших руках. Лишь в этом случае Вы можете согласиться выехать на Северо-Восток".

Тайная переправа через реку Байхэ

На Северо-Восток я собирался выехать 10 ноября 1931 года. Согласно намеченному плану, в этот день, под вечер, я должен был незаметно выйти из ворот Тихого сада. Этот вопрос меня очень сильно беспокоил. Сначала я решил, что будет лучше, если я выберусь не через центральный выход, а машиной через ворота гаража. Я приказал Да Ли, моему верному приближенному, посмотреть, можно ли выехать через эти ворота. Однако оказалось, что ими уже давно не пользовались и со стороны улицы ворота гаража оклеены многочисленными рекламами и афишами. Выход нашел Ци Цзичжун, предложив мне спрятаться в багажнике гоночной машины. Из моих приближенных выбрали одного мало-мальски умеющего водить машину. Ци Цзичжун сел рядом с шофером, и в этой "пустой" машине мы выехали из Тихого сада.

Недалеко от ворот в другом автомобиле нас уже поджидал Ёсида. Как только мы выехали из ворот, его автомобиль пристроился нам в хвост.