Последний император

После смерти Юань Шикая его преемником на посту президента стал Ли Юаньхун, а на посту премьера — Дуань Цижуй. С поздравлениями от Запретного города был послан Пу Лунь: именно он в прошлом просил Юань Шикая взойти на престол. Ли Юаньхун в ответ послал представителя с благодарностью за поздравления. Причем вытребованный Юань Шикаем императорский скипетр был вновь возвращен в Запретный город, а некоторые князья и сановники получили еще награды от республиканского правительства. Те князья и сановники, которые при Юань Шикае скрывались, теперь вновь нацепили свои регалии и стали появляться на политической арене.

В Новый год и в мой день рождения президент всегда присылал с поздравлениями чиновника Министерства церемоний. Мой отец в знак благодарности посылал подарки президенту Ли Юаньхуну и премьеру Дуань Цижую. Тем временем в Департаменте двора развивали бурную деятельность, присваивая посмертные титулы, жалуя право на въезд в Запретный город верхом и на ручных носилках, разрешая носить на шапке павлиньи перья, награждая званием "причисленного служителя Южного кабинета" [41], различными рангами стражников у ворот Цяньцинмэнь; во дворец приводили лучших девушек, из которых императорские наложницы выбирали себе служанок; набирали, между прочим, и новых евнухов, что запрещалось "Льготными условиями". Конечно, существовали также и всякого рода контакты и связи, о которых я ничего не знал, — от частных ужинов до многолюдных банкетов, на которых присутствовали чины республиканского парламента.

Одним словом, Запретный город вновь зажил прежней жизнью. В 1917 году (шестой год республики) ко мне на аудиенцию явился Чжан Сюнь, и его визит можно считать началом движения за реставрацию.

До этого сам я мало принимал людей во время аудиенций. К тому же в основном это были маньчжуры. Моими непосредственными занятиями, кроме учения во дворце Юйцингун и чтения газет в дворцовой палате Янсиньдянь, по-прежнему были игры, которым я уделял много времени. Я радовался, увидев, что у ворот Шэньумэнь стало появляться больше дворцовых одеяний и парадных головных уборов; особенно был доволен, услыхав о выступлении "лоялистов", и был крайне удручен их поражением. Однако, в общем-то, я так же легко забывал обо всем этом. Меня, конечно, волновало, что великий князь Су бежал в Люйшунь и о нем ничего не известно, но стоило мне увидеть, как смешно чихает верблюд, и великий князь Су со всеми его бедами тут же вылетал из головы. Стоило ли мне так беспокоиться, если рядом всегда были отец и наставники. Когда последние сообщали мне о чем-нибудь, это значило, что все уже обсуждено и согласовано. Двадцать седьмого дня девятого месяца по лунному календарю (16 июня 1917 года) во дворец Юйцингун пришли вновь назначенный "старшим опекуном" Чэнь Баошэнь и прибывший незадолго до этого в Запретный город Лян Динфэнь. Не успев сесть, наставник Чэнь раскрыл рот:

— Сегодня ваше величество не будет заниматься. К вашему величеству на аудиенцию прибудет высокий чиновник.

— Кто он?

— Генерал-губернатор провинций Цзянси, Цзянсу и Аньхой и губернатор провинции Цзянсу Чжан Сюнь.

— Чжан Сюнь? Тот самый Чжан Сюнь, который не срезал косу?

— Именно он, именно он, — закивал в знак согласия Лян Динфэнь. — У вашего величества великолепная память.

На самом деле память у меня была самой обычной. Просто-напросто об истории с Чжан Сюнем некоторое время назад мне рассказывали сами наставники. В год образования республики он и личный состав его армии сохранили косы. Во второй год республики Юань Шикай подавил "вторую революцию" именно с помощью его длиннокосых солдат, которые заставили сдаться Нанкин. Во время грабежей и поджогов в Нанкине солдаты с косами по ошибке ранили сотрудника японского консульства, что вызвало протест со стороны японцев. Чжан Сюнь лично поспешил принести извинения консулу, обещав возместить все убытки. После смерти императрицы Лун Юй он прислал телеграмму с соболезнованием по случаю "национального траура", повторяя, что "все чиновники республики являются подданными великой династии Цин". В дни траура по Юань Шикаю в газетах была опубликована еще одна телеграмма Чжан Сюня, в которой выражалось отношение Совета губернаторов Сюйчжоу к политической власти в стране после смерти Юань Шикая. В самом начале ее провозглашалось уважение каждого пункта "Условий благосклонного отношения к цинскому двору". Короче говоря, я верил, что Чжан Сюнь — верный и преданный чиновник, и хотел посмотреть, как он выглядит.