Последний императорский отбор

Я улыбнулась в ответ, подумав, что даже в древних мирах далеко не все мужчины так считают. Милу включил автопилот, взял меня за талию и рывком пересадил к себе на колени. Крепко обнял, прижав мои ледяные ладони к своей груди. Ласково коснулся губами уголков глаз, кончика носа, бровей, обводя их контур губами. Я, как безвольная кукла, позволяла делать с собой все. Мне было так хорошо и спокойно, словно я освободилась от тяжелейшего груза, переложила проблемы на плечи Милу и в этой войне уже не одна.

– Я постоянно думаю о тебе, – прошептал он мне в висок. – Вспоминаю лицо, взгляд, анализирую каждое слово. Как это называется, Зои? Симпатия, одержимость, влюбленность? Как? Скажи мне.

Не хотелось отвечать. Потому что, если отвечу, придется признаться и в своей симпатии, в своей одержимости. А я мало того, что замужем, еще с кучей проблем в виде шантажа, неадекватного мужа, отсталого мира, барьера, который снимать, в общем-то, противозаконно. Я просто подставляла ему губы, позволяя себя ласкать, цеплялась за плечи, стараясь взять у Милу хоть немного его уверенности и твердости. И мне было так хорошо, как не было давным-давно ни с кем.

Можно ли час целоваться? Оказывается, можно. Конечно, я чувствовала его возбуждение, я же не маленькая девочка. Но Милу ни словом, ни взглядом не дал понять, что хочет сейчас чего-то большего. Я знала физиологию мужчин. Даже пару раз видела эту самую физиологию вблизи. Первый раз у графа Кауза в конюшне, второй – в эскапе. Но знать и ощущать возбуждение от конкретного во всех смыслах притягательного мужчины, разные вещи. Внизу живота появилась ноющая тяжесть, тепло пульсирующими волнами растекалось по телу. Смутно хотелось чего-то большего, острого, жгучего, даже болезненного, отдаться умелым рукам и ни о чем не думать…

«Как же мне надоела эта чертовая девственность», – с горестным вздохом подумала я, вжимаясь в твердое тело, стараясь не ерзать и не тереться слишком сильно.

Когда впереди появились высокие башни Каратоса, я так и не смогла для себя точно решить – хочу ли я, чтобы он был настойчивее, или наоборот – чтобы оставил меня в покое.

– Приеду не раньше, чем получу прототип, – попрощался со мной жених, скользнул губами по моему виску и улетел.

Я медленно потопала к лифту. Даже странно – в Лимпии я всего месяц с небольшим, а чувствую себя уверенно и спокойно. Лифт, аэрокар, медкабина, ком, прототип. Ранее непонятные слова вошли в мою жизнь и уже не пугают. Неужели через пару лет я стану как все? Смогу на равных разговаривать с Даниром и с Милу? А не лезть в словарь кома и не просить Ису расшифровать непонятную фразу.

Весь день был в моем распоряжении. Вряд ли Милу прилетит через час с… как он его назвал? Генератором поля. Значит, поеду с Даниром и разберусь с наследством.

Каждый день начинался с того, что братец посылал на ком знаки вопроса. Когда же? Я не понимала его настойчивости. То ли он хотел получить обещанное вознаграждение, то ли хотел утереть нос деду.

Я не чувствовала себя виноватой перед императором. Он меня продал за кучу люмий, хотя не имел никакого права – я не его родная внучка. Вряд ли Милу потребует назад то, что отдал. Скорее – точно не потребует. Однажды он вскользь сказал, что Акиланос продешевил, он заплатил бы за меня и больше. Просто торг – это естественная вещь при любых договорах, вот он и торговался.

– Мне повезло, что твой дед остановился на цифре всего в полтора раза больше, чем за Алисию. – Его признание заставило меня скривиться от отвращения. До сих пор не могла прийти в себя от того, что услышала тогда в саду на приеме. Торги – естественная вещь? Но не за человека же!

Но вдруг я вспомнила маму, которая спорила с мясником за каждый медяк. Потомственная дворянка, красавица и умница. Раздражение немного улеглось.

Да, скорее всего, мое наследство останется в семье. Куда я дену двухсоткилограммовый кусок лимпы? Просто хотелось утереть нос деду, разговаривать с ним на равных, плюс не желаю, чтобы меня упрекали за лишнее платье или украшение.

Да и не чувствовала я себя вправе распоряжаться наследством, а если быть уж совсем честной, то настоящим наследником является моя мать или отец.

Я переоделась и вызвала Данира. «Ну, наконец», – смешно скривился он, и мы поехали в мэрию. Точнее, в ассамблею, так здесь называлось громадное административное здание в центре столицы, где решались все вопросы – торговые, брачные, юридические, судебные и так далее. Данир рассказывал, что в здании не работает ни одного живого человека – все автоматизировано. А еще в нем находится полная информация обо всех жителях планеты. После рождения у каждого берется малюсенький органический элемент – кусочек кожи, волос, кровь или что-то другое – и помещается на хранение. Так происходит уже пятьсот лет подряд, так что ДНК моего предка императора Вивиана тоже там есть.

– Завтра у деда, кстати, день рождения. – Братец выглядел бодрым и радостным, даже оделся по случаю не в рванье. – Будет очередное сборище всех родственничков.