Последний из Бессмертных

Не беда, что подступы к городу защищают яростные животные. Файзулло знал, кто может справиться с любой самой невероятной и живучей жизненной формой иной планеты.

Главное сейчас, чтобы информация о новом мире не просочилась к его конкурентам и противникам.

Он дважды хлопнул в ладоши.

В палатку внесли напитки.

– Вы оба – достойные воины. Бесстрашные, как пустынные маргалы. Но скажи, Гамад, могу я увидеть своими глазами прекрасный город, о котором ты рассказал, и ужасных тварей, что напали на вас?

– Конечно. Устройства наших скафандров вели постоянную запись.

– Очень хорошо. Вы еще и мудры. Я обязательно посмотрю записи. А сейчас, – он кивнул прислуге, – выпьем за бесстрашных воинов.

Зариб и Гамад приняли из рук Файзулло наполненные вином кубки, осушили их и… повалились замертво.

Яд песчаной гадюки действовал мгновенно, от него не существовало противоядия.

Файзулло с сожалением посмотрел на посиневшие лица разведчиков.

– Алекса ко мне.

Когда техник вошел в палатку, трупы так и лежали среди нетронутых яств.

Увидев мертвых наемников, Алекс побледнел.

– Что тут случилось, Файзулло?!

– Ты задаешь много лишних вопросов, – холодно ответил ганианец. – И становишься слишком непочтительным в общении. Мне нужна вся информация, записанная автоматическими системами их скафандров. – Он небрежно кивнул на мертвые тела. – И поубавь свою спесь, если не хочешь валяться с такой же синей мордой, наемник.

* * *

Просмотр записей потряс ганианца.

Файзулло вдруг ощутил, что теряет почву под ногами, но не от вида метаморфов, напавших на разведчиков, а от панорамы прекрасного города, действительно похожего на райский сад, где обитают мифические гурии.

Животные, чья ярость и сила превосходила любые ожидания, не показались ганианцу неодолимой помехой на пути к внезапно забрезжившей мечте.

Серв-машины. Они без труда пройдут через древний портал. Файзулло не знал такого животного или механизма, с которым бы не справилось полноценное серв-соединение.

Вопрос в другом, где взять запрещенные к эксплуатации виды боевой техники и как сохранить тайну портала?

Он не стал бы ни с кем делиться сделанным открытием даже под угрозой смерти. Файзулло будто сошел с ума, он видел себя полновластным хозяином планеты, правителем прекрасного города, откуда избранные воины смогут, используя портал, тайно появляться на Ганио.

У Файзулло накопилось множество планов, реализации которых мешало лишь одно обстоятельство: укрываться на Ганио после дерзких набегов на Обитаемые Миры – означало навлечь на себя гнев других кланов, которые не желали открытого столкновения с Конфедеративным Содружеством, но теперь… Теперь все изменится, никто не сможет узнать, куда ускользнул Файзулло.

Пусть перевернут всю Колыбель Раздоров – они не найдут и следа. Пусть обшарят все известные уголки космоса – его не обнаружат. После захвата планеты он взорвет оба древних портала.

Конечно, обрывочные лихорадочные помыслы не охватывали и десятой части настоящих проблем. Файзулло ничего не знал о заблокированной линии напряженности гиперсферы, не думал о тех последствиях, к которым приведет разрушение древних сооружений, сейчас перед его мысленным взором стояла только одна цель – прорваться к райскому городу, сметая по пути любые опасности, и овладеть им.

* * *

Осведомитель Файзулло не солгал – хараммин действительно не покидал гостиничный номер.

Гоур прожил тысячи жизней, и если раньше, являясь Бессмертным из числа Квоты, он в некоторые моменты пренебрегал личной безопасностью, то теперь не мог позволить себе подобную роскошь.

Древний разум, угнездившийся в дряхлом теле, настойчиво твердил: у тебя нет права на ошибку.

Он и не собирался допускать промахи. Любые действия Гоура были спланированы заранее. Он тщательно готовился к акции на Ганио.

Его многолетние поиски в информационных хранилищах Сердца Харма не пропали зря.

Гоур проделал титанический труд – среди бесчисленных наслоений поздних эпох ему удалось отыскать документы, относящиеся к настоящей цивилизации харамминов, какой она была до появления в пределах шарового скопления О’Хара рас логриан и инсектов, панически спасающихся от нашествия предтеч, разрушивших их колонии и космические поселения.

«Мой народ совершил роковую историческую ошибку», – размышлял Гоур без тени сожаления или горечи. Он констатировал факты, делал выводы, мысленно играл вероятностями, что, впрочем, недолго занимало его. Древний рассудок хараммина не мог сохранить четкие воспоминания о бесчисленных жизнях, но память трансформировалась в опыт, в понятия целесообразности и дозволенности, в привычку действовать определенным образом.