Последний из лукумонов

- Да, но зовут вас как?

- Чарли - имечко, - повторил Чарли, хмурясь. Слуга отставил кружку и заглянул собеседнику прямо в ореховые глазки.

- Ну же? Ну? Ваше имя. Имя мне назовите, слышите?

- Его зовут Эрхарт. Чарли Эрхарт, - сообщила дочь трактирщика от стойки, услышав ненароком последние фразы этой содержательной беседы. - Но обычно его кличут Овцеголовом.

- А что, подходит, - кивнул слуга.

- Па говорит, его много лет назад вышвырнули из работного дома, уж больно он в плохом состоянии. У него крыша поехала, и не черепица-другая, а вся кровля, если вы понимаете, о чем я, - объяснила девушка, постукивая пальцем по виску. Говорила она вполне открыто, как если бы Овцеголов был каким-нибудь неодушевленным предметом, вроде двери или столба, и не мог понять ее слов. Впрочем, слуга в нынешнем своем состоянии тоже не воспринял их смысла: его настолько поглощали собственные проблемы, а сам он поглотил столько горячего грога, что суть объяснений трактирщицы от него ускользнула.

- В том кошмарном темном старом монастыре-тюряге, где я вынужден вкалывать, час за часом, день за днем, не только черепица-другая разболталась, но и кирпичи обваливаются, - сообщил он. - И зачем я только тружусь, спрашивается? Вы посмотрите на мои руки! Хуже, чем у судомойки! Раздражительный тип предъявил помянутые конечности на всеобщее обозрение. Овцеголов сжал одну из ладоней в своей и хорошенько потряс: видимо, поздоровался.

- Фаллоу, - проговорил слуга, отвечая на рукопожатие.

- Феллоу, - повторил Овцеголов. - Феллоу.

- Не Феллоу, а Фаллоу, - четко повторил слуга. - Джеймс Фаллоу, лакей жуткого старого сквалыги, солтхедского скряги, иначе известного, как мистер Иосия Таск. - Он издевательски отсалютовал чашей и одним глотком опорожнил ее до дна.

- Мистер Таск? Вот дурной человек! Мистер Хэтч и Бластер рассказали Чарли все как есть. Дурной, очень дурной человек.

- Вам-то откуда знать? - возразил Фаллоу, обреченно качая головой. Нет-нет. Нельзя допускать, чтобы человек так мучился, даже в этом жестоком мире. Старик - ходячий ужас, вот он кто. Ничем ему не угодишь. Не случалось еще такого, чтоб все было в безупречном порядке и чтоб не нашлось, к чему придраться. Вечно он недоволен, старайся - не старайся. Ничем тут не поможешь, а кто и виноват, как не он! Ужас изо дня в день, ужас из ночи в ночь. В мои годы это уж слишком. Да только деться-то некуда, разве что в такой день, как сегодня, когда старикан возьмет да и отлучится из дому. Вы только гляньте на погоду-то! Жуть. Увидел я нынче утром, что он со двора собрался, и сразу понял: надо бы и мне из дома-тюрьмы сбежать, хотя бы на время. Там и дышать-то страх как трудно. Вот я двери и запер, и - бегом через леса и заснеженные поля в "Три шляпы", прочь от уныния и распада. Потому что там - царство уныния и распада, вот оно как.

Лакей вздохнул и с философским видом подпер голову рукой.

- А ценность-то где ж? - переспросил Овцеголов, настойчиво продолжая тему, слугой оставленную. - Вы покажете Чарли ценность, нет? Она минутку-другую натикает?

Лакей прикинул что-то в уме, а затем принялся вычерчивать на столе абстрактные круги донышком кружки. Дерзнуть? Или не дерзнуть? В конце концов страхолюдный старый сквалыга уехал в метель много часов назад - по делам, конечно же. Пусть никто не скажет, что самая суровая зимняя буря на людской памяти удержит мистера Иосию Таска от ведения ежедневных операций, ибо в конце концов мистер Иосия Таск - человек добросовестный. Возвратится он только к ночи; опасаться, что скряга нагрянет домой раньше, не приходится. Ну, почти не приходится. Лакей претендует на владение сокровищем куда более ценным, нежели серебряные часы, - и теперь от него требуют доказательств. Может ли он, не роняя собственного достоинства, пойти на попятный?

- Ладно, идет, - объявил мистер Фаллоу, с грохотом ударяя кулаком по столу в подтверждение своей решимости. - Вы - человек надежный, и старикану не друг, это и слепой разберет. Так пойдемте со мной, посмотрите на страшную тайну. Мне-то что за дело? Заглянем в комнату к сквалыге, отопрем шкаф, и тут же и смоемся и по-быстрому вернемся в "Шляпы": моя кружка и не заметит, что я отлучался! Вперед!

- Вперед! - эхом повторил Овцеголов, помахав костлявой рукой непонятно кому (разве что прелестной Эйлин), и отправился вместе с лакеем на рискованную авантюру. Помянутое событие для мистера Хокема и Бластера прошло незамеченным: эти двое так увлеклись подсчитыванием очков, что не уследили, как их приятель исчез.

Тропинка вела через широкое поле, укрытое одеялом свежевыпавшего снега. Дальше идти пришлось через безмолвный лес; деревья, за исключением вечнозеленых елей и сосен, давно сбросили свои листья и стояли голыми. Очертания иссохших и мрачных стволов и веток четко выделялись на фоне белого крошева и головокружительных вершин на заднем плане. Щипал морозец, под ногами поскрипывал твердый наст.