Последний из Могикан

Ободренные видом своих хижин, хотя и утомленные преследованием, гуроны остановились у хижины совещаний и стали биться с яростью отчаяния. Нападение делаваров походило на ураган, несущий с собой разрушение. Томагавк Ункаса, выстрелы Соколиного Глаза, твердая еще рука Мунро — все было пущено в дело, и земля вскоре была усеяна трупами их врагов. Но Магуа, несмотря на горячее участие, которое он принимал в битве, оставался невредим. Когда хитрый вождь заметил, что все его товарищи пали, он испустил крик гнева и отчаяния и покинул поле сражения с двумя своими друзьями, уцелевшими в битве.

Ункас бросился за ним; Соколиный Глаз, Хейворд и Давид бежали следом за молодым вождем. Разведчик делал все, что мог, выставив вперед дуло своего ружья и защищая им друга, словно заколдованным щитом. Магуа сделал было последнюю попытку отомстить за все свои потери, потом, отказавшись от этого намерения, одним прыжком скрылся в чаще. Враги его последовали за ним и неожиданно проскользнули в известную уже читателю пещеру. Соколиный Глаз радостно заявил, что теперь победа в их руках. Преследователи бросились в длинный, узкий проход как раз во-время, чтобы увидеть убегавших гуронов. Вопли женщин и плач детей, сотни испуганных голосов отдавались под гулкими сводами. Вся пещера при тусклом, неверном свете казалась преддверием ада.

Ункас не спускал глаз с вождя гуронов, как будто только он один на свете существовал для него. Хейворд и разведчик бежали за ним по пятам, волнуемые, хотя, вероятно, в меньшей степени, общим с ним чувством. Путь их в темных, мрачных проходах становился все запутаннее; фигуры убегавших воинов виднелись реже и менее отчетливо. Одну минуту друзья думали, что потеряли след гуронов, как вдруг чье-то белое платье мелькнуло у отдаленного прохода, который, повидимому, шел к горе.

— Это Кора! — вскрикнул Хейворд голосом, в котором ужас смешивался с восторгом.

— Кора! Кора! — повторил Ункас, кидаясь вперед с быстротой оленя.

— Это девушка! — кричал разведчик. — Мужайтесь, леди! Мы идем! Мы идем!

При виде пленницы погоня началась снова с удесятеренной быстротой. Но путь был неровен и местами почти непроходим. Ункас бросил свое ружье и перепрыгивал через все препятствия с головокружительной быстротой. Хейворд последовал его примеру, хотя минуту спустя оба они могли убедиться в безумии своего поступка, услышав звук выстрела, который успели дать гуроны, пробегая по проходу в горы. Пуля, пущенная одним из них, слегка ранила молодого могикана.

— Мы должны схватиться с ними врукопашную! — сказал разведчик, отчаянным прыжком перегоняя своих друзей. — Негодяи перебьют нас всех на этом расстоянии. Смотрите, они держат девушку так, чтобы она служила щитом для них!

Хотя товарищи не обратили внимания на его слова, или, вернее, не слышали их, они последовали его примеру и с невероятными усилиями подобрались к беглецам настолько близко, чтобы видеть, как два воина вели Кору, а Магуа распоряжался, отдавая приказания к бегству. Одно мгновение все четыре фигуры ясно обрисовывались на фоне неба и затем исчезли. Вне себя от отчаяния, Ункас и Хейворд, увеличив усилия, и без того почти нечеловеческие, выбежали из пещеры как раз вовремя, чтобы заметить, каким путем удалились преследуемые. Приходилось подниматься в гору опасной, трудной дорогой.

Разведчик, обремененный ружьем, шел позади Хейворда; Хейворд следовал по пятам Ункаса. Всевозможные препятствия преодолевались с невероятной быстротой; при других обстоятельствах эти препятствия казались бы непреодолимыми. К счастью для преследователей, гуроны, задерживаемые Корой, не могли бежать так быстро.

— Стой, собака вейандот! — кричал Ункас, потрясая блестящим томагавком. — Делавар приказывает тебе остановиться!

— Я не пойду дальше! — крикнула Кора, внезапно останавливаясь на краю утеса, высившегося над глубокой пропастью. — Убей меня, если хочешь, гурон: я не пойду дальше!

Индейцы, державшие молодую девушку, немедленно подняли свои томагавки, но Магуа остановил их поднятые руки. Он вынул свой нож и обернулся к пленнице.

— Женщина, выбирай, — сказал он: — или вигвам Хитрой Лисицы, или его нож!

Кора, даже не взглянув на него, упала на колени и, подняв вверх руки, проговорила:

— Господи, помоги мне!

— Женщина, — повторил Магуа хриплым голосом, напрасно стараясь поймать хоть один взгляд ее ясных блестящих глаз, — выбирай!

Но Кора не обращала на него никакого внимания. Гурон задрожал и высоко занес руку с ножом, но опустил ее с недоуменным, растерянным видом. После недолгих колебаний он снова поднял клинок; как раз в это время над его головой раздался пронзительный крик, и Ункас, соскочив со страшной высоты на край утеса, упал между ними. Магуа отступил, но один из его спутников воспользовался этим мгновением и всадил нож в грудь Коры.