Последний из могикан

- Легко изучить лесные тропинки, научиться отыскивать соленые источники и ручьи в лесной глуши, — сказал он. — Но кто из видящих это место решится сказать, что целый отряд может скрываться среди этих молчаливых деревьев и каменных склонов?

- Значит, мы уже невдалеке от форта Уильям-Генри?— спросил Хейворд, делая шаг к разведчику.

- Еще далеко, да вдобавок нам придется идти по очень неудобной дороге. Смотрите, — прибавил охотник, указывая на небольшой водоем, на глади которого неподвижно лежали отражения звезд, — это Кровавый Пруд. Я не только частенько бывал здесь, но и дрался с врагами, дрался от восхода и до заката.

- Значит, это и есть могила храбрецов, которые пали во время сражения? Я слыхал название «Кровавый Пруд», но никогда не видел этого страшного водоема.

- Да, повоевали мы здесь! — продолжал Соколиный Глаз, скорее отдаваясь потоку собственных мыслей, чем отвечая на замечание Дункана. — Немало французов нашло здесь могилу. Собственными глазами я видел, как эти воды покраснели от крови.

- Во всяком случае, это покойная могила для солдата,— заметил Дункан. — А вы, значит, долго служили тут, на границе?

- Я? — гордо воскликнул разведчик. — Почти все эти склоны повторяли звуки моих выстрелов, и между Гориканом и рекой не найдется ни одной квадратной мили, на которой мой оленебой не уложил бы врага или лесного зверя... Тс! Вы ничего не видите на том берегу пруда?

- Вряд ли в этом темном лесу найдется еще такой же бесприютный, как мы.

- Такие создания, как это, мало заботятся о доме или приюте, и ночная роса не увлажнит тела, которое с рассветом погружается в воду, — возразил Соколиный Глаз и уцепился за плечо Дункана с такой судорожной силой, что офицер понял, какой суеверный страх охватил этого обычно бесстрашного человека.

- Клянусь небом, это живой человек, и он подходит к нам. Возьмитесь за оружие, друзья, потому что неизвестно, враг или друг идет нам навстречу.

- Кто идет? — по-французски спросил суровый голос.

- Что это значит? — прошептал Соколиный Глаз.— Он говорит не по-английски и не по-индейски.

- Кто идет? — повторил тот же голос.

Вслед за вопросом послышалось щелканье курка, а фигура незнакомца приняла угрожающую позу.

- Франция! — по-французски крикнул Хейворд, выступив из-под тени деревьев на берег пруда, и остановился в нескольких ярдах от часового.

- Откуда вы и куда идете в такой час? — по-французски спросил гренадер с акцентом уроженца старой Франции.

- Возвращаюсь из разведки, иду спать.

- Вы офицер короля?

- Ну конечно, камрад. Неужто не видно сразу? Я капитан стрелкового полка. (Хейворд успел заметить, что солдат принадлежал к одному из линейных полков.) Со мной пленные дочери командира английской крепости... Ага! Ты слышал про это? Я их захватил в плен подле форта и везу к генералу.

- Клянусь, сударыни, мне очень грустно за вас, — произнес молодой солдат и любезно приложил руку к козырьку, — но что делать: превратности войны! Вы увидите, что наш генерал — славный человек и очень вежлив с дамами.

- Таков обычай военных, — по-французски сказала Кора, отлично владевшая собой. — До свиданья. Желаю, чтобы вам дали какую-нибудь более приятную обязанность.

Солдат вежливо и низко поклонился ей, а Хейворд прибавил: «Покойной ночи, товарищ», — и все путники снова медленно двинулись в путь, предоставив часовому ходить взад и вперед по берегу молчаливого пруда. Не допуская мысли, чтобы враги могли поступить с такой безумной смелостью, он напевал песенку, которая воскресла в его уме при виде молодых девушек и, может быть, при воспоминании о своей любимой далекой Франции: «Vive le vin, vive l’arnour!»[15]

- Какое счастье, что вы сумели столковаться с этим мошенником! — прошептал разведчик, миновав пруд.— Он может благодарить бога за то, что любезно отнесся к вам. В противном случае среди костей его соотечественников нашлось бы местечко и для его скелета.

Соколиный Глаз не мог продолжать: его прервал протяжный и глухой стон, донесшийся от маленького бассейна; казалось, будто души убитых действительно всё еще бродили около своей водяной могилы.

- Не правда ли, это был солдат из плоти? — продолжал разведчик. — Ни один дух не был в состоянии так ловко управляться с ружьем.

- Да, это был живой человек, только остался ли бедняк в живых — неизвестно, и в этом можно сомневаться, — ответил Хейворд, оглядываясь кругом и видя, что рядом нет Чингачгука.

Раздался второй стон, слабее первого, потом послышался глухой всплеск воды, и снова воцарилась мертвая тишина.

Маленький отряд стоял в нерешительности, не зная, что делать. В это время из чащи ветвей выскользнула фигура индейца. Вождь могикан подходил к своим спутникам. Одной рукой он привязывал к своему поясу скальп несчастного француза, а другой поправлял скальпировальный нож и томагавк, которые были обагрены кровью молодого солдата. Он спокойно занял свое прежнее место с видом человека, который выполнил похвальную обязанность.