Последний из Мраксов

Гарри взял валявшуюся тут же тряпку, опустился на колени рядом с трупом, пачкая дорогую мантию о замусоренный пол, и принялся стирать с пола тщательно вычерченные символы. Их нельзя было уничтожать волшебством. Поттеру стоило больших усилий найти место этой встречи, но он знал, кто на ней будет, так что на всякий случай присматривал за Кингсли и Джин. Он знал, что Уизли уйдет от Рона и Гермионы, хотя и надеялся на обратное, и ему было жаль каждого погибшего члена этой семьи, хотя он ни с кем из них, кроме Рона, не был действительно близок. Джиневра же упрямо следовала своей судьбе. За Бруствером, конечно, следить было намного сложнее, а за Дамблдором невозможно вообще.

Гарри подслушал разговор, состоявшийся между троицей заговорщиков, притаившись за окнами. Стоило Джинни немного повернуть голову, и она могла его заметить, но девушка не повернулась. Гарри был удивлен услышанным, хотя от Дамблдора стоило ожидать. Он до последнего вздоха пытался бороться, даже за изменение прошлого, хоть Поттер и сказал ему, что это невозможно. Вот значит, как все было. Альбус приказал им подружиться с Томом, но они сами не захотели послушаться его. Директор умер, не зная, что его последние соратники подвели его. Хотя, может быть, он и понимал, что они это сделают.

Гарри затер еще несколько символов, к счастью, они легко смывались, а то он за последние годы совсем отвык работать руками. Школа тети Петунии пошла прахом. Ему было интересно, почему Альбус не предупредил Джинни и Кингсли о Найджелусе Певерелле? Надеялся, что догадаются сами? Но они не догадались, даже странно – почему? Ведь его фото частенько появлялось во всяких газетенках того времени. Гермиона даже спустя полвека их нашла. Или Альбус надеялся, что своими действиями что-то изменил, и никакого Ная там уже не будет? Кто теперь разберет? Похоже, эту тайну старик унес с собой в могилу. Даи чем занимались Джин и Кингсли несколько месяцев после своего попадания в прошлое, тоже теперь не выяснишь. Может быть, сначала они и пытались следовать плану директора, но у них не получилось? Жаль, ничего уже не изменишь, и спросить не у кого.

Под тряпкой постепенно исчезли все символы, и Гарри брезгливо отшвырнул ее от себя. Он нагнулся над Дамблдором и протянул руку, но потом отдернул ее назад. Ладонь была грязной, да и Поттер сам точно не знал, что хотел бы сделать.

– Жалко тебе его? – знакомый голос за спиной заставил вздрогнуть. Гарри выпрямился и недовольно оглянулся.

– Давно наблюдаешь?

– Было забавно смотреть, как ты ползаешь тут и собственными руками затираешь пол. Домовикам у тебя еще учиться и учиться! – усмехнулся Темный Лорд. Он подошел ближе к Гарри и тоже посмотрел на Дамблдора. – Так, жалко?

– Он был хорошим человеком. И если бы это был не ты, я бы сражался на его стороне, – откликнулся Поттер.

– Знаю, – кивнул собеседник. Он протянул руку и обнял Гарри за плечи. – Мне тоже немного жаль, что он умер именно так, а не сражаясь со мной.

Гарри закатил глаза и покачал головой, выражая свое неодобрение.

– Не могу понять, как в тебе сосуществуют твоя изворотливость и эти непонятные благородные порывы, – с досадой сказал он.

– Почему не быть благородным по отношению к мертвому сопернику? – хмыкнул Волдеморт. – Мы его можем даже красиво похоронить. Сделаем на территории Хогвартса белую прекрасную гробницу, устроим церемонию. Мы с тобой скажем речь.

– Фу, это будет выглядеть как насмешка, нас не поймут, – скривился Гарри. – Но от скромных похорон отказываться глупо.

От обсуждения грядущих похорон они плавно перешли к совещанию о том, что подарить маленькому Персивалю Уизли, крохотному отпрыску Рона и Гермионы, на день рождения.

Люди умирают, люди рождаются, и мир ни на секунду не замирает на месте.

***

Потянуло запахом прелых сигарет. Они кислили, Блейз пробовал. Поттер устроился на кухне маленькой грязной квартирки, которую они снимали уже около полутора лет. Он явно собирался поразмыслить над их неприглядным положением. Блейз прибавил звук у телевизора, чтобы заглушить тихие чертыхания любовника.

Забини никогда не думал, что скажет это, но Гарри достал его, утомил своей паранойей, равнодушием-нелюбовью и скопидомством. Блейз не любил и не умел экономить, готовить, жить на гроши и довольствоваться старой скрипучей кроватью. Его сводили с ума измены. Он оказался просто не готов. Блейз хотел домой, к матери. Он не испытывал страха, знал, что лорд Найджелус в случае необходимости защитит его от Волдеморта. Блейз не знал, почему все еще не ушел. Из упрямства? Или из-за гордости? Ведь он обещал Найджелусу, что не бросит Гарри никогда!

В любом случае, он остался точно не из-за любви. Может быть, тогда, на пятом курсе, Блейз ошибся? Это было не навсегда, и это была не любовь? Ему стоило прекратить все это еще несколько лет назад, поступить по-слизерински? Блейз не знал.