Последний из Учих (СИ)

- Что это? И откуда оно у тебя? – мгновенно ухватившись рукой за украшение, задал вопрос мститель, недоверчиво посмотрев на Хокумон.

- Ничего, – быстро разжав пальцы Саске, чтобы отцепить правителя Ото от вещи подаренной его же старшим братом, которую новый Каге Звука явно узнал, ответила Звуковичка.

В последний раз страстно поцеловав Учиху младшего в губы на прощанье, чтобы отвлечь внимание носителя Шарингана от цепочки Хокумон быстро покинула кабинет, оставив мстителя наедине с бумагами, которыми он занимался до её прихода, а сама направилась в камеру к Итачи.

Вновь миновав все длинные лабириното-подобные коридоры, Звуковичка оказалась у нужного помещения. Быстро пройдясь по темнице логова Орочимару, девушка отыскала глазами подходившую к её ключу дверь. И предварительно сняв взрывную печать с входа, отварила камеру серебристой железякой. У Хокумон было мало времени, а вернее, она даже сама не знала точно сколько, но желание помочь Акацуку спасшему ей когда-то жизнь, и ещё большее желание просто прикоснуться к нему, превозмогли все опасения. Закрыв за собой камеру изнутри, девушка, прошла чуть вперёд, чтобы её слегка прищуренные на данный момент глаза смогли рассмотреть напарника Кисаме.

Сейчас у Итачи был более жалкий вид, чем когда-либо. Даже в тот день, когда Таюя дразнила его глупой приставкой, называя Итачи-кун, он выглядел гораздо сильнее и круче, чем сейчас. Обе руки Акацука, сидевшего на холодном полу были прикованы цепями по разные стороны так, что Учиха даже не мог пошевелить ими. Глаза, прекрасные тёмные радужные оболочки, в данный момент вскрывала чёрная повязка, закрученная на затылке в неаккуратный узел, не позволяющая брату Саске видеть хоть маленькую каплю всего окружающего, как собственно и использовать Шаринган. Сейчас Итачи больше всего напоминал девушке её, всего пару месяцев назад, и Таюе было не только жалко его до слёз, но и больно, очень больно видеть и понимать, что Акацука постигла та же участь, которая когда-то предназначалась ей.

- Это ты Саске? – усталым измученным голосом, наверное, от долгих пыток произнёс Итачи, услышав, как в камере появился кто-то кроме него.

Ответа не последовало. Карасноволосая молча сделала всего пару шагов в сторону мастера гендзюцу, и, оказавшись рядом аккуратно уселась Акацуку на руки. Итачи больше не спрашивал, был ли это его глупый маленький брат, потому, как обладая правильной ориентацией Учиха младший вряд ли бы сделал так, да и по весу скорее всего был бы куда больше худющей девушки, если бы всё же свихнулся и попытался сотворить что-то подобное. Напарник Кисаме уже хотел было открыть рот, произнося что-то вроде очередного вопроса, но сделать ему это не дал страстный поцелуй, таких знакомых и родных губ. Даря всю нежность и любовь, которые у неё были, Таюя стала быстро отстёгивать наручники всё тем же ключом, не отрываясь от лица Итачи. Ощутив, что его запястья свободны, а пришедший страстно целует Учиху, Акацук окончательно сообразил, что это был явно не Саске, и никто другой из его приспешников, только сейчас узнав знакомые губы. Пальцы Итачи быстро коснулись изящной спины девушки, которой так давно хотели дотронуться, и стали ласкать её через чёрное атласное кимоно. Закончив с наручниками, Хокумон резко содрала дурацкую повязку, освободив полуслепые глаза Учихи. И прошептав ему на ухо:

- У нас мало времени, – продолжила целовать в губы.

Итачи ничего не ответил, впрочем, не стал и сопротивляться, ему давно хотелось, чтобы та ночь, их самая первая ночь вновь повторилась. И даже тогда, кода Саске убил Кисаме Чидори, Учиха прокричал имя напарника вовсе не потому что между другом и любимой женщиной выбрал первого, а потому что просто понимал, действительно осознавал, что по его вине это были последние минуты жизни Хошигаки. И своими полуслепыми глазами видел, как умирает его напарник, потому что сам Акацук ничего не мог, и собственно не хотел с этим делать.