Последний кайзер. Вильгельм Неистовый

«Самое ужасное и грязное, что моя нация совершила в истории, что немцы совершили с собой, — это то, что они позволили ненавистной расе Иуды совратить себя, позволили ей властвовать над собой! Вот она, их благодарность за наше гостеприимство! Ни один немец не имеет права забыть об этом позоре, не может спокойно уснуть, пока эти паразиты не будут сметены с немецкой земли и уничтожены! Этот ядовитый нарост на немецком дубе!»

Несколько месяцев спустя он увлекся изучением «Протоколов сионских мудрецов», в которых, как ему казалось, он нашел доказательство того, что война и последовавшая катастрофа лишь часть гигантского заговора еврейских богатеев.

Есть и еще одно высказывание Вильгельма, которое часто цитируется, когда речь идет о его антисемитских наклонностях. 15 августа 1927 года он писал своему американскому приятелю детства Паултни Бигелоу: «Пресса, евреи и комары — это те природные бедствия, от которых человечество должно быть так или иначе избавлено. Лучше всего, я думаю, подошел бы газ». Можно представить себе, как поежится при этих словах современный читатель, знающий о соответствующей практике в нацистских концлагерях. Вильгельм, когда писал эти ужасные вещи, не подозревал о том, что они через десяток с лишним лет станут реальностью на его родине. Вряд ли он всерьез имел в виду применение отравляющих средств в отношении всех трех упомянутых им мировых зол. Это была «шутка» — хотя она и не лучшим образом характеризует его чувство юмора.

III

Не так давно была опубликована книга Николауса Зомбарта «Вильгельм II. Козел отпущения и антирадикал». Автор перечисляет десять обвинений, которые обычно предъявляют кайзеру. Это увольнение Бисмарка с поста канцлера в 1890 году, отказ продлить «договор перестраховки» с Россией в том же году, неожиданные повороты и метания во внешней политике, посылка приветственной телеграммы Крюгеру в 1896 году, «гуннская речь» 1900 года, история с Бьеркской конвенцией 1905 года, политика в отношении Марокко, инцидент с интервью газете «Дейли телеграф» в 1908 году, строительство военно-морского флота, вина за развязывание Первой мировой войны.

Зомбарт считает, что каждый из пунктов обвинения имеет и обратную сторону — все эти вопросы решались Вильгельмом рационально и согласно обстоятельствам. Отставка Бисмарка. У кайзера не было выбора: канцлер, считавший себя «основателем империи», сосредоточил в своих руках практически всю власть, он не знакомил молодого монарха с содержанием многих важных документов. «Договор перестраховки». Вильгельм с определенным правом мог считать, что Россия первой отказалась от его продления. Кайзер неоднократно предпринимал попытки возродить союз с Россией, и бьеркская инициатива при всем ее импровизированном характере была одной из таких попыток. Если бы в 1905 году все пошло так, как он предусматривал, весьма маловероятно, что через девять лет между двумя странами началась бы война.

Метания во внешней политике. Несомненно, они существовали и были связаны прежде всего с противоречивостью и непостоянством его натуры. Нельзя сказать, что он колебался как маятник, чьи движения подчинены определенным закономерностям, ход мыслей Вильгельма можно сравнить с полетом волана во время игры в бадминтон. С другой стороны, определенную ответственность несут его министры и чиновники. Фриц фон Гольштейн вплоть до своего ухода в отставку в 1906 году вел свою собственную внешнюю политику, и сменявшие друг друга канцлеры и статс-секретари были ее исполнителями.

История с телеграммой Крюгеру подтверждает этот тезис. Буры пользовались всеобщей симпатией в Германии, а действия англичан в Южной Африке вызывали столь же единодушное негодование, о чем Вильгельм откровенно и в полном соответствии с истиной сообщил в своем известном интервью «Дейли телеграф». Советники кайзера посчитали, что Вильгельму следует выступить в роли защитника угнетенных, чтобы поднять свой пошатнувшийся авторитет. Они не могли предвидеть столь жесткой реакции Великобритании, напротив, они были убеждены, что англичане, находившиеся тогда, по сути, в изоляции, будут благодарны кайзеру за то, что он указывает выход из ситуации. В результате Англия покончила с традицией ежегодных «семейных» визитов Вильгельма к лондонскому двору, а британская общественность, искусно настраиваемая прессой Хармсуорта, стала относиться к германскому императору с возрастающим недоверием.