Последний Катон

Никто не сделал мне замечание за то, что я подошла к алтарю, потому что в этой церкви, за исключением часов мессы и розария, никогда не было ни священника, ни диакона, ни этих бескорыстных старушек, которые за несколько лир, брошенных в корзинку, проводят вечера в приходской церкви с таким же удовольствием, с каким мои племянники проводят ночи на дискотеках Палермо. Церковь Санта-Мария-ин-Космедин можно было спокойно оставлять пустой, потому что сюда в лучшем случае иногда забредал какой-нибудь заблудившийся турист. И это при том, что в ее портике всегда было полно народу.

Я тщательно осмотрела ванну и даже на всякий случай сильно подергала за ее четыре боковых кольца, тоже сделанных из порфира, но ничего необычного не произошло. Фараг и Глаузер-Рёйст тоже не добились особого успеха. Казалось, что ставрофилахов здесь никогда не было. Пока я осматривала архиерейский трон в нише абсиды, ко мне подошли мои товарищи.

— Что-то интересное? — спросил Кремень.

— Нет.

Мы с серьезным видом направились в ризницу, где нашли единственного живого человека во всей церкви: старого продавца в скрипучей лавке сувениров, забитой медальонами, распятиями, открытками и наборами слайдов. Это был пожилой священник, одетый в засаленную сутану, небритый, с нечесанными седыми волосами. Не знаю, где уж этот священнослужитель жил, но гигиена там отсутствовала начисто. Он мрачно посмотрел на нас, когда мы вошли, но вдруг выражение его лица изменилось, и на нем появилась раболепная любезность, которая мне не понравилась.

— Это вы из Ватикана? — спросил он, выходя из-за стойки нам навстречу. От его тела отвратительно пахло.

— Я — капитан Глаузер-Рёйст, а это доктор Салина и профессор Босвелл.

— Я вас ждал! К вашим услугам. Меня зовут Бонуомо, отец Бонуомо. Чем я могу вам помочь?

— Мы уже осмотрели церковь, — сообщил ему Кремень. — Теперь нам хотелось бы увидеть все остальное. Если не ошибаюсь, тут есть еще крипта.

Священник нахмурился, а я удивилась: крипта? Впервые слышу. Понятия не имела, что в Санта-Марии она есть.

— Да, — недовольно кивнул старик, — но время для посещений еще не началось.

Бонуомо[27]?.. Скорее Малюомо, «плохой человек». Но Глаузер-Рёйст и глазом не моргнул. Ни один мускул его лица не дрогнул, он только пристально, не мигая, посмотрел на священника, словно тот ничего не говорил, и он ждет непременного приглашения. Я видела, как святой отец корчится, разрываемый между обязанностью повиноваться и мелочным упрямством в соблюдении распорядка.

— Что-то не так, отец Бонуомо? — ледяным, категоричным тоном спросил его Глаузер-Рёйст.

— Нет, — простонал старик, обернулся и повел нас к лестницам, ведущим в крипту. Подойдя к ним, он остановился перед дверью и щелкнул несколькими выключателями на панели справа от нее. — Вот вам свет. Мне очень жаль, но я не смогу вас проводить — не могу оставить лавку без присмотра. Когда закончите, скажете.

Сухо проговорив это, он испарился, и я была благодарна ему за это от всего сердца, поскольку от постоянного вдыхания исходящего от него неприятного кислого запаха меня тошнило.

— Снова в центр земли! — шутливо воскликнул Фараг, с энтузиазмом начиная спуск.

— Надеюсь, я когда-нибудь еще увижу солнечный свет… — пробормотала я сквозь зубы, следуя за ним.

— Не думаю, доктор.

Я обернулась к Глаузер-Рёйсту со злобной миной.

— Из-за конца тысячелетия, — пояснил он мне со всегдашней серьезностью. — Вы же знаете… Не сегодня-завтра мир будет уничтожен. Может, это случится, пока мы будем в крипте.

— Оттавия! — поспешил остановить меня Фараг. — Даже не думай начинать спор!

Я и не думала. Есть глупости, на которые и отвечать не стоит.

Этот дурацкий священник обманул нас со светом. Едва дойдя до конца лестницы, мы оказались в полнейшей темноте. К сожалению, мы спустились так глубоко, что возвращаться назад было трудновато. Наверное, мы находились уже на несколько метров ниже уровня Тибра.

— Что, в этой дыре нет света? — зазвучал голос Фарага справа от меня.

— В крипте света нет, — сообщил Глаузер-Рёйст. — Но я об этом знал, так что не беспокойтесь. Я уже достаю фонарь.

— А отец Бонуомо не мог сказать нам об этом до того, как мы спустились? — удивилась я. — И потом, как освещают себе путь туристы и ротозеи?

— А вы не заметили, доктор, что никакой таблички с расписанием часов посещения крипты нет?

— Я об этом подумала. Я много раз была в этой церкви и даже не знала, что здесь есть крипта.

— Странно и то, что здесь нет никакого освещения, — продолжал Глаузер-Рёйст, наконец зажигая фонарь, из которого хлынул насыщенный пучок света, выхватывая из темноты детали места, в котором мы находились, — и то, что служитель церкви осмеливается препятствовать выполнению прямого приказания государственного секретариата, и то, что этот самый служитель не сопровождает посланников Ватикана.